УМНЕНЬКАЯ
Вопрос об Олесином высшем образовании, - а точнее, о его позорном отсутствии, - был для ее будущего мужа и его мамы весьма болезненным. Да и как же иначе!.. Ведь они оба были потомственными интеллигентами. Правда, история умалчивала о том, что на самом деле такое определение могло подойти только лишь самому Георгу, который действительно мог считаться интеллигентом аж в целом втором поколении. В случае с его мамой, - якобы, потомственной интеллигенткой, но только всего лишь в первом поколении, - оно, пожалуй, может вызывать много вопросов, потому что весьма странно называть так человека, чье беззаботное босоногое детство прошло где-то в ауле Средней Азии в семье самых обычных людей, которых тогда можно было назвать крестьянами, - если бы дело происходило в России.
Но одно нельзя отрицать: оба они имели высшее психологическое образование. Честь им за это и хвала!.. И Олеська, со своим всего лишь техникумом, в общую красивую схему традиционных ценностей данной семьи, к сожалению, совершенно не вписывалась.
Но, пообщавшись со своей потенциальной возлюбленной немного на досуге, Гекуля пришел к выводу, что она “умненькая”. Не умная, а именно умненькая. Уменьшительно-ласкательное определение уровня развития взрослой, в принципе, девушки, в котором звучало на самом деле нечто презрительно - осудительное. Это странное словечко коробило Олеську даже тогда, в пылу безумной страсти. А позднее, при одном только воспоминании об этом, ее откровенно передергивало. Это реально было достаточно унизительно, - словно речь шла вовсе и не о взрослом разумном человеке, а о ребенке. Или вообще о домашнем животном.
“Наша собачка такая умненькая!..”
Когда Олесин возлюбленный рассказал своей мамочке о том, что встречается с девушкой без высшего образования, то интеллигентная дама была просто в шоке от подобного мезальянса.
- Но я сказал ей, что ты умненькая, - милостиво успокоил Олесю любимый.
Вот так. Умненькая. И добавить больше к этому было нечего. И, похоже, на редкость глупая на самом деле девятнадцатилетняя девочка Олеся с трудом проглотила оскомину, вызванную подобными словами ее доброго и славного возлюбленного, и изо всех сил попыталась расценить их, как комплимент.
Получилось это у нее, признаться, из рук вон плохо.
Мама возлюбленного, Лидия Георгиевна, сыночку, разумеется, не поверила. И все годы их странного и необъяснимого союза смотрела на Олеську, как на некое диковинное насекомое, которое ей, в силу обстоятельств, приходится терпеть, но от которого при этом она уже даже и не ждет ничего путного. И когда сынуля на редких семейных застольях с восторгом рассказывал ей о книгах, которые он сам только что прочитал и которые непременно рекомендовал прочесть своей юной неотесанной возлюбленной, Лидия Георгиевна неизменно восклицала, закатив глаза и прижав руки к сердцу:
- Ну, вот, скоро и ты у нас будешь умной!..
Причем, это всегда произносилось с придыханием, сюсюкающимся шепелявым голосом, - словно она разговаривала с грудным младенцем. Олеся от изумления неизменно и регулярно выпадала в осадок, напрочь теряя дар речи. А вот сидящий рядом с ней возлюбленный при этом гордо сиял, как начищенный самовар, словно это ему сделали комплимент, - и отнюдь не такой сомнительный. Он действительно не видел в словах своей дорогой мамочки ничего особенного, и поэтому хоть как-то вступиться за Олесю ему даже и в голову не приходило.
Или же он просто тоже так думал.
Вообще-то, читать Олеся научилась практически полностью самостоятельно еще в три года, а к тому моменту, как она окончила девять классов, в их местной районной библиотеке попросту не осталось книг, которые бы она еще не прочитала. Но, тем не менее, эта пара потомственных интеллигентов всегда вела себя так, словно они только что с трудом обучили грамоте бедную беспризорницу…
Возможно, высшего образования у убогой Олеськи и не было, но, надо заметить, ложку в ухо она себе не несла и щи лаптем не хлебала. И назвать ее, несмотря на все ее недостатки, совсем уж неотесанной, было трудно. Напротив, все окружающие Олеську люди всегда отмечали ее хорошие манеры и врожденную интеллигентность. В то время, как ее будущая свекровь с сыном этим как раз похвастаться и не могли.
Лидию Георгиевну на заводе откровенно не любили и считали очень глупой бабой с далеко не безобидными причудами. Поскольку на тот момент они все работали на одном предприятии, Олеся, разумеется, об этом прекрасно знала. В принципе, все без исключения, кто имел несчастье столкнуться с этой высокообразованной дамой, считали ее наглой истеричной беспринципной хабалкой, прущей напролом, как танк, и не считающейся ни с кем. Признаться честно, бедные окружающие от нее просто шарахались.
Что же касается ее такого суперинтеллигентного тридцатилетнего сына, то его, - и не без основания, - все воспринимали, как мальчика на побегушках. Слетай на другой конец завода ребячьим делом, съезди в типографию, сгоняй за цветами, - в общем, принеси, подай, иди на хрен, не мешай!..
Олеся с Георгом на момент их знакомства оба работали в редакции газеты и занимали одинаковые должности. Но при этом никому из их общих коллег и в голову не пришло бы послать ее, девятнадцатилетнюю малолетку, сгонять куда-нибудь ребячьим делом… А вот великовозрастного почти тридцатилетнего Георга эксплуатировали по полной программе, гоняя по всему городу в хвост и в гриву.
Их общие знакомые, узнавшие, с кем встречается Олеся, просто хватались за голову со словами: “Да ты, что, с ума сошла, он тебе не пара, ты - такая хорошая девочка, а он странный какой-то, как юродивый, - просто чокнутый, ей-Богу!.. И мамаша у него такая мерзкая, противная, наглая, вечно грязная какая-то, неопрятная, и пахнет от нее плохо… Ты вся такая - растакая, - да ты принцесса рядом с ним!.. - зачем хоть тебе это чудо в перьях!..”
То есть, многочисленные окружающие их люди, глядя на них со стороны, тоже полагали, что Георг Олесе ну вот совсем не пара, - да только вот причина этого, на их взгляд, была прямо противоположная…
Но любовь зла. Полюбишь и Гекулю…
И вот, несмотря ни на что, умненькая рафинированная домашняя девочка вышла замуж за интеллигентного образованного всесторонне развитого мужчину. И с удивлением и ужасом для самой себя обнаружила, что, окромя всех этих чисто внешних понтов и приклеенного изолентой ко лбу диплома о высшем образовании, у этого великовозрастного чуда природы за душой больше ничего и нет. Да, он прочитал много умных книжек и очень интересно рассуждал порой о жизни, что и нашло отклик в нежном девичьем сердце в свое время. Но к самой этой жизни, как это ни удивительно, он, в свои тридцать лет, был абсолютно не приспособлен. Не говоря уж ни о чем прочем, этот милый интеллигентный мальчик не имел даже элементарных навыков гигиены, не умел, простите, нормально пользоваться туалетом, а грязное вонючее белье с него приходилось соскребать с боем. При этом он сопротивлялся до последнего: “У меня чистые носки!.. Я всего лишь неделю в них хожу!..”
Этот чудесный высокообразованный интеллигент не желал работать вообще, поскольку ни одна работа в мире попросту не была его достойна, а должности, типа президента или премьер-министра, вполне подходящие такой высококультурной персоне, на тот момент как-то вакантными не были. Дома он не то, что гвоздь не умел вбить, - лампочку ввернуть не мог, - а найти денег на мастера, разумеется, было просто немыслимо. Но все это было бы еще полбеды, - поскольку Олеся, как выяснилось, оказалась вполне способна самостоятельно решать любые возникающие проблемы. Но это высокоинтеллектуальное чудо природы даже есть нормально не умело. Может быть, Олеся и была недостаточно образованной и неотесанной девчонкой с рабочей окраины, но при этом она совершенно случайно оказалась обучена хорошим манерам и, по крайней мере, умела вести себя за столом. И, глядя на своего новоявленного мужа, Олеся с удивлением осознавала, что, похоже, в среде интеллигентов принято чавкать, рыгать, простите, пускать газы прямо за столом, одновременно с этим одной рукой ковыряя в носу и в зубах, а другой при этом почесывая остальные, еще более труднодоступные отверстия на теле… И понимала, что она не желает примыкать к такой вот высококультурной интеллигенции…
И быть умненькой она тоже больше не хочет.
И вообще, - какое все-таки мерзкое слово!..
Видео
Источник
Любя Бога, человек больше не волнуется
Брахман и Шакти тождественны, как огонь и его способность гореть. Когда мы говорим об огне, мы непроизвольно подразумеваем также его силу гореть. И наоборот, способность огня гореть предполагает существование самого огня. Если вы принимаете одно, вы должны принять и другое.
Мать
При обращении к Матери обращаются только к Брахману. Вот почему мать является объектом великой любви. Каждый способен осознать Бога только через любовь. Самозабвенный порыв чувства, преданность, любовь и вера - вот средства. Послушайте песню:
Как есть медитация у человека, так есть у него чувство любви;
Как есть у него чувство любви, так есть его рост;
И вера есть корень всего.
Если в Нектарном Озере стоп Матери Кали
Ум мой остается погруженным,
Без пользы поклоненье, приношенья или жертва.
Рамакришна
Все, что требуется, так это погруженность в Боге - сильная любовь к Нему. "Нектарное Озеро" - это Озеро Бессмертия. Человек, утонувший в Нем, не умирает, но становится бессмертным. Некоторые люди считают, что размышляя о Боге слишком сильно, ум делается ненормальным, - но это неправда. Бог является Озером Нектара, Океаном Бессмертия. Он называется "Бессмертным" в Ведах. Утонув в Нем, человек не умирает, но поистине переступает пределы смерти.
Без пользы поклоненье, приношенья или жертва.
Если человек приходит к Божественной любви, ему нет нужды сильно беспокоиться об этой деятельности. Веер нужен только пока нет ветерка. Веер можно отложить, когда дует южный бриз. Тогда какая польза в веере?
(Видьясагару) Деятельность, которой вы занимаетесь – хорошая деятельность. Очень хорошо, если вы можете исполнять ее в духе бескорыстия, отвергая самовлюбленность, оставляя мысль, что вы делатель. Через такое действие каждый развивает любовь и преданность Богу, и в конечном счете осознает Его. Чем больше вы будете любить Бога, тем меньше вы будете принуждаться к деятельности. Когда невестка ждет ребенка, свекровь дает ей меньше работы. С каждым днем ей дают все меньше и меньше работы. Когда время родов уже близко, ей не позволяют делать совсем никакой работы, поскольку это может повредить ребенку или затруднить роды.
Этими филантропическими начинаниями вы на самом деле делаете добро себе. Если вы сможете выполнять их бескорыстно, ваш ум станет чистым и вы разовьете любовь к Богу. Как только у вас будет эта любовь, вы осознаете Его.
В действительности человек не может помочь миру. Бог один делает это - Тот, кто сотворил солнце и луну, кто вложил в сердца родителей любовь к их детям, наделил благородные души состраданием, а праведников и поклонников - возвышенной любовью. Человек, который трудится для других без всякого эгоистического побуждения - на самом деле делает добро себе.
В вашем сердце спрятано золото, но вы его еще не осознаете. Оно покрыто тонким слоем глины. Однажды, когда вы осознаете его, вся эта ваша деятельность сократится. После рождения ребенка, невестка в семье занимается только им одним. Все что она делает - только для ребенка. Ее свекровь не позволяет ей выполнять никаких других домашних обязанностей.
ПРОВОЗВЕСТИЕ РАМАКРИШНЫ
Глава 3
«ВИЗИТ К ВИДЬЯСАГАРУ»
В Питере шаверма и мосты, в Казани эчпочмаки и казан. А что в других городах?
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509
Про тишину
Больше артов в сообществе Лучший НейроАрт в ВК: https://vk.com/best_neuroart
Там вы можете бесплатно опубликовать свои арты, остроумно прокомментировать чужие, придумать короткий рассказ на тему любого опубликованного арта или прочитать уже выложенные рассказы.
Присылайте свои шедевры в предложку сообщества, при публикации будет ссылка на ваш аккаунт в ВК.
Мавзолей Ленина опять заколачивают ко Дню Победы
В этом году тихим цапом подобрался 20-летний юбилей того, что можно назвать декоммунизацией/власовизацией Победы советского народа в Великой Отечественной войне.
И наиболее ярким примером этого процесса является ежегодное заколачивание фанерой Мавзолея Ленина на Красной площади ко Дню Победы.
Начало же этой традиции было положено в 2004 году, когда Мавзолей был первый раз закрыт фанерками, раскрашенными под триколор:
Под тот самый триколор, под которыми в годы Великой Отечественной на стороне Гитлера воевали власовцы и недобитки из числа белых:
И закрывают они не просто Мавзолей ненавистного им Ленина, а священное место, куда советские воины-победители бросали в 1945 году на историческом параде Победы знамена нацистов и их пособников:
И вот спустя 20 лет издевательств над исторической памятью, эти люди вновь хотят "порадовать" россиян заколоченным фанерой Мавзолеем на день Победы:
В общем, эти люди уже двадцать лет не стесняются показывать всему миру и народу России свою антисоветскую сущность, т.к. символически делают то, что обязательно сделали власовцы, победи Гитлер в 1941-45 годах: уничтожили бы Мавзолей и провели свой парад победы на Красной площади под триколорами.
Небольшой перечный отчёт
Scotch bonnet saraga уже десяток перчин висит.
Мутант радует. Кокос+гидра, растёт быстрее чем обычно.
Carolina reaper chocolate только начинает цвести.
Habanero snow white появились первые завязи.
Картахолдер
Обычный картхолдер из необычной замечательной кожи из Модены
Светлый
Темный
На шесть карт
И денег
На самом деле это один картхолдер из кожи цвет Cognac и Dark Brown,
вот можно посмотреть по урезу, торцу изделия
Минимализм, практичность, и БЕЗ МОЕГО ЛОГОТИПА!
Спасибо за просмотр поста, доброе утро!
Я тут если чо
Буддизм с женским лицом
Книга Элизы де Видо «Буддийские монахини Тайваня» — результат многолетнего полевого исследования на острове, население которого отличается тягой к религиозному синкретизму. О пестром разнообразии местных верований, об особенностях гуманистического буддизма и о роли монахинь в жизни тайваньского общества читайте в материале востоковеда и переводчика Виталия Андреева.
Элиза де Видо. Буддийские монахини Тайваня. СПб.: БиблиоРоссика, 2024. Перевод с английского Кирилла Батыгина
Слово «Тайвань» в названиях отечественных монографий встретишь нечасто. Уже на этом основании книга, о которой пойдет речь, достойна особого внимания. Вдобавок это пионерское исследование, выполненное в лучших традициях зарубежной синологии. Но читатель наверняка задастся вопросами: почему именно буддизм, почему монахини и почему все-таки Тайвань? Ответить на них можно одной простой фразой: на Тайване больше прошедших полное посвящение буддийских монахинь, чем в любом другом уголке мира. И если, узнав об этом, вы испытали удивление, то, скорее всего, это удивление того же рода, что привело Элизу де Видо к желанию разобраться в исторических, культурных и социальных основаниях этого феномена.
Представьте себе океан и горы, уходящие далеко-далеко за горизонт. Вдали, на склонах или в расселинах, в самых живописных местах — монастырь, храм или святилище, обязательно с кумирней, а иногда и с расписной крышей, увенчанной фигурами будд или керамических драконов, играющих жемчужиной-мирозданием. Таков пейзаж, открывающийся взору заезжего туриста в приморских поселках и городках Тайваня. Это наблюдение вчуже, но и оно уже кое-что говорит о местной религиозной ситуации. Но, чтобы разобраться по-настоящему, понять, что там не вовне, а внутри, требуется серьезное полевое исследование.
Элиза де Видо осуществила именно это. У нее была возможность провести подлинное академическое исследование, и она этим шансом сполна воспользовалась, опубликовав первые статьи в 1999 году при поддержке коллег из Института имени Риччи (к слову, названного так в честь первого европейского синолога — иезуита Маттео Риччи). Крупномасштабность замысла видна с самого начала. Элиза де Видо год за годом реализовывала свой исследовательский план, дополняя письменные источники собственными данными, собранными за время пребывания на Тайване. Оттого и у читателя легко складывается общая картина. Даже неподготовленному читателю будет нетрудно войти в курс дела: издание снабжено картами и иллюстрациями, а также глоссарием и весьма толковыми примечаниями. Из коих, например, можно узнать, что буддийских монастырей и храмов на территории современного Тайваня более двух тысяч (а по некоторым данным доходит до четырех). К слову, многие из них открыты для посетителей, а некоторые принимают в обители иностранцев в модные по нынешним временам ретриты (что-то вроде буддийского туризма).
Впрочем, есть множество нюансов в понимании собственно тайваньского контекста. Для начала читателю придется распрощаться с принятыми в отечественной синологии очевидностями. Вообще-то, на Тайване живут не совсем китайцы. Дело в том, что за три с лишним века ханьские переселенцы из Фуцзяни и других прибрежных земель смешивались с коренным населением, после 1895 года добавились японцы, а около 1949 года еще и миллиона два выходцев из всех уголков Китая, включая маньчжур, дунганцев и монгол. Все эти пришельцы и коренное австронезийское население смешивались так причудливо, что называть современных нам жителей Тайваня китайцами можно лишь в угоду идеологическим установкам. Тем более что многие из них ныне идентифицируют себя как «тайваньцы», что бы это ни значило. В религиозном плане важнее всего то, что население Тайваня веками прирастало иммигрантами, и каждая новая община из-за моря-океана привозила с собой собственных богов. Упомянем отдельные народные культы бодхисаттвы милосердия Гуаньинь, защитницы мореплавателей Мацзу, и многочисленных собирательных божеств Ванъе, спасающих от несчастий и болезней, — и это лишь самые популярные культы*. Добавим к этому, что в усадьбах богатых семей устраивались еще и родовые храмы, сохранившиеся до нашего времени, например в старинном Тайнане.
Непредсказуем ответ на простой, казалось бы, вопрос: «А какая главная религия на Тайване?» Многообразие религий обескураживает, равно как и их давнее бесконфликтное сосуществование. Но еще более удивительны привычки тайваньских верующих: около 80% посещают храмы и религиозные церемонии разных конфессий. Синкретизм впитывается с молоком матери, ведь многие тайваньские семьи возникли благодаря смешанным бракам, так что родители нередко исповедуют абсолютно разные религии. А если приглядеться, религиозный синкретизм — часть восточноазиатской картины мира и вполне органично вписывается в мировоззрение жителей Тайваня, будь то тайваньцы с китайскими, японскими и прочими корнями. При этом буддизм остается общим знаменателем, своеобразной парадигмой, которая вбирает в себя различные мировоззрения (будь то конфуцианство, синтоизм или даже шаманизм). Хотя из-за множества школ и направлений буддизм напоминает лоскутное одеяло, при этом он покрывает весь китайский и некитайский мир Восточной Азии. Общепризнано, что буддизм, стоящий на позициях универсалистской этики, значительно расширил благотворительную деятельность во всем регионе.
Впрочем, социологи из базирующейся на Тайване Академии Синика* регулярно проводят опрос, предлагая тайваньцам выбрать только одну религию. Вот как выглядели результаты опроса в 2021 году: 27,9% считали себя последователями местных религиозных культов, 19,8% назвались буддистами, 18,7% — даосистами, а еще 23,9% считали себя неверующими и потому никакую религию не назвали. Христиане остались в меньшинстве (5,5% причислили себя к протестантам и 1,4% — к католикам), еще 2,2% назвали себя последователями религиозного течения Игуаньдао (игуаньдао 一 貫 道), исповедующего принцип «соединения пяти учений» (конфуцианства, буддизма, даосизма, христианства и ислама). Есть на Тайване и мусульмане (в основном потомки дунган и новые иммигранты из Малайзии и Индонезии). О многочисленных сальвационистских движениях, будь то западных или восточных, наподобие Армии спасения или Учения Небесного императора (тяньдицзяо 天 帝 教), можно написать отдельные монографии. И хотя весь этот религиозный синкретизм на Тайване может показаться до смешного карнавальным, он укоренен, серьезно влияет на все сферы жизни, а главное — возник не на пустом месте: мультиэтническое общество, выбравшее демократический путь развития, просто не может опираться на доминирующую роль какой-либо одной религии, в противном случае оно рискует слишком многим, и в первую очередь свободой. В многомерном сознании человека, живущего на Тайване, пиетет к разным богам отражается и в восприятии сферы политики. Это открытое и свободное пространство, где монашествуют без оглядки на руководящую силу партии, в отличие от континентального Китая. В том числе поэтому Тайвань иногда уподобляют буддийскому раю — «Чистой земле» (цзинту 淨 土). Кстати, еще со времен периода Цин многие из монахинь были преданными последовательницами чань-буддизма и/или чань-буддизма и школы «Чистой земли».
Обозревая все это пестрое многообразие с высоты прожитых на Тайване лет (как-никак «почти полжизни»), Элиза де Видо останавливает свой исследовательский выбор на буддийских монахинях. Дело в том, что именно женская религиозность вызывает наибольший интерес, особенно в контексте Восточной Азии, где традиционные семейные ценности и прагматизм исторически преобладали. Как можно было бы предположить, женщины в патриархальном обществе не слишком склонны к принятию обета безбрачия. Ан нет, это еще один пункт, по которому тайваньский буддизм выделяется из общепринятой схемы. Элиза де Видо указывает на роль социально-экономических изменений, равно как и на прогресс в сфере нравов, отмечая важное значение феминизма и роль гражданского общества. При этом она не обходит стороной историю глобального развития буддизма, в том числе китайского. Выбранные ею рамки — с 1949 года до начала XXI века — позволяют охватить общемировые тенденции и вдобавок не проглядеть локальные особенности. А еще заглянуть в грядущее, ответив на вопрос: как женщины-буддистки влияют на преобразование тайваньского общества. Феминистская критика буддизма в книге практически не представлена, зато упоминаются отдельные буддистки-феминистки. Дело в том, что большинство монахинь опираются на собственно буддийское учение. Они продолжают вести свой образ жизни, «без открытого противостояния патриархальным устоям общества». Или, словами Элизы де Видо:
«На самом деле, орден монахинь на Тайване процветал скорее в параллели, а не в сотрудничестве с феминистскими движениями как на острове, так и за его пределами».
Три мощнейшие неправительственные организации воплощают в жизнь концепцию гуманистического буддизма на Тайване. Это фонд «Цыцзи» («Милосердное вспомоществование», учрежден в 1966 году) во главе с наставницей Чжэнъянь, «Фогуаншань» во главе с наставником Синъюнем (буквально «Гора света Будды», 1967 год) и «Фагушань» во главе с наставником Шэнъянем («Гора барабана дхармы», 1989 год). Об их созидательной деятельности в книге сказано немало. Важно, что с Тайваня они распространяют свою благотворительную помощь и на другие страны. Благотворительный фонд «Цыцзи» с его наставницей Чжэнъянь, возможно, самая заметная среди тайваньских буддийских общин. Чжэнъянь, родившаяся в 1937 году уроженка Тайваня, единственная женщина, возглавляющая одну из крупнейших буддийских организаций. В 2022 году проект «Би-би-си» «100 женщин» назвал ее одной из ста влиятельных и достойных подражания женщин планеты. Основанный ею фонд «Цыцзи» развил благотворительную деятельность в беспрецедентных масштабах. Не случайно Чжэнъянь в книге уделяется много внимания — ей посвящена вся вторая глава.
По сути, за первой главой, где дается изобилующая подробностями историческая преамбула, следует переход к современности. Обсуждается значительная польза, которую приносит тайваньскому обществу буддизм, несмотря на кое-какие минусы. В целом монография определенно составлена со вкусом: глава «Аудиенция у наставницы Чжэнъянь» написана так, что возникает эффект присутствия, за ней следует глава о проекте «Надежда» по восстановлению разрушенных землетрясением школ, попутные размышления о спорном вмешательстве в школьное образование, а дальше — отдельная глава о роли женщин в «Цыцзи» с детальным описанием деятельности монахинь и мирянок. Каждая тема подается с подробностями, с привлечением тайваньского и общемирового контекста. При этом книга насквозь полемична. На Тайване буддийский дискурс все время расширяется вовне, и доказательство тому — многочисленные буддийские телеканалы с выступлением наставников и наставниц. Открыты несколько буддийских университетов. Фонд «Цыцзи» уже имеет представительства в нескольких десятках стран мира. Тема, выбранная Элизой де Видо, только на первый взгляд кажется узкой.
Если бы доктор Фрейд имел возможность ознакомиться с «Буддийскими монахинями Тайваня» Элизы де Видо, то он, вероятно, включил бы буддийские монашеские ордена в книгу «Психология масс и анализ Я», где речь заходит об «искусственных толпах». Образующие систему символы, употребление «священных слов», по Лакану, скрепляют связь между верующими, которая конституирована буддийским дискурсом и основывается на любви (либидинального характера). Внутри буддийской общины (сангхи) монахини должны соблюдать свод виная, искать прибежище в Будде, дхарме и собственно сангхе, обсуждая духовную жизнь языком канонов, а в часы коллективного досуга — то распевать «Амитофо», то общаться языком жестов ради тишины и покоя. От жесткого распорядка дня, увы, тоже никуда не деться. При этом в деятельности «Цыцзи» буддийский гуманизм объединяется с конфуцианским: члены общины ратуют за распространение «традиционных нравственных ценностей» — благотворительности, сострадания, почтительности к старшим, благопристойности, социальной гармонии и просвещения. Это ценности, приемлемые для всего населения Тайваня, как для буддистов, так и для небуддистов. Проповедующие эти ценности «Безмятежные рассуждения» (цзинсыюй 靜思語), записанные Чжэнъянь, с 1990-х годов стали бестселлером и даже вошли в школьную программу. Когда живешь на Тайване, то время от времени на глаза попадаются некоторые из сотен сентенций, причем в самых неожиданных местах — будь то стены кафе, ресторанов, уборных или автомастерских. Вот, к примеру, одна из самых известных сентенций:
В мире есть две вещи, которые нельзя откладывать: во-первых, проявление почтительности к родителям, во-вторых, добрые дела.
Две завершающие книгу главы посвящены буддийской НКО «Сянгуан», ее вкладу в развитие образования, а также подробному рассмотрению концепции гуманистического буддизма. И продолжают отвечать на общие для всего исследования вопросы: каким образом женщины способствовали развитию буддизма на Тайване, в какой мере буддизм определяет роль и идентичность тайваньских женщин, как женщины-буддистки влияют на формирование будущего всего тайваньского общества.
В заключение можно сказать, что эта книга точно понравится историкам, религиоведам, антропологам и социологам, ведь она дарит уникальный шанс побывать в буддийском сообществе в сопровождении объективно мыслящей исследовательницы, которая тактично берет интервью, с энтузиазмом участвует в буддийских мероприятиях, самокритично рассказывает о личных наблюдениях. Заинтересованному читателю все эти инсайты будут более чем интересны, да и тем, кто хочет лишь мимолетно подглядеть, что творится в буддийском закулисье, скучно не будет. К тому же русский перевод текста выполнил Кирилл Батыгин, прекрасно ориентирующийся в азиатских контекстах.
Конкурс для мемоделов: с вас мем — с нас приз
Конкурс мемов объявляется открытым!
Выкручивайте остроумие на максимум и придумайте надпись для стикера из шаблонов ниже. Лучшие идеи войдут в стикерпак, а их авторы получат полугодовую подписку на сервис «Пакет».
Кто сделал и отправил мемас на конкурс — молодец! Результаты конкурса мы объявим уже 3 мая, поделимся лучшими шутками по мнению жюри и ссылкой на стикерпак в телеграме. Полные правила конкурса.
А пока предлагаем посмотреть видео, из которых мы сделали шаблоны для мемов. В главной роли Валентин Выгодный и «Пакет» от Х5 — сервис для выгодных покупок в «Пятёрочке» и «Перекрёстке».
Реклама ООО «Корпоративный центр ИКС 5», ИНН: 7728632689