CreepyStory

— Карандаш я, из Ерелино, — ответил голос за дверью.

— Мне это снится? — спросил смотритель у Бориса Валентиновича.

— Вам что, не сказали? Скоро такой шухер начнется, открывайте.

— Ступай дальше, хватит безобразничать, — Сережа посмотрел в щель между досок на окне.

— Кто там? — улыбнулся Борис.

— Не знаю, бомж какой-то, — пожал плечами парень. — Говорит, что Карандаш.

— Станция закрыта до шести утра, — объяснил Сергей. — Это правило для всех, жди, если хочешь, раньше не открою.

Карандашу, конечно, неоднократно приходилось ждать в своей жизни. Сначала до двух дня, потом до одиннадцати утра, а перед эпидемией и вовсе до девяти. Подождать до шести было проще простого, но только не в этот день.

— Наши вызвались помочь Стромино, — уже почти орал мужик в большом пиджаке. — Договорились на сегодня. Открывай, или сожрут меня и не подавятся.

Сережа повернул ключ и открыл дверь. На пороге стоял пожилой мужчина в старой одежде и с маленькими смешными черными усиками. На спине у него был такой же старый рюкзак, в народе прозванный «колобок», а в руках длинная ветка вместо палочки. Карандаш, слегка прихрамывая, вошел в зал ожидания, скинул рюкзак на пол и обвел глазами помещение.

— Хорошо тут у вас, уютненько, — похвалил незнакомец.

— Что случилось-то? — нервно выдохнул Сережа.

— Из Стромино помощь запросили, гонца прислали, мол, собаки у них там совсем оборзели. Раньше только по ночам прибегали на станцию, а теперь женщину задрали среди бела дня. — Карандаш сел на лавку возле стола в надежде, что ему что-то предложат. — Пробовали тамошние мужики с ними покончить, вот только огнестрела у них нет. Взяли вилы в руки, лопаты, мотыги из домов, что в деревне рядом. Она недалеко, метрах в ста от самой станции.

Карандаш достал из рюкзака пластиковую бутылку с непонятным напитком мутно-коричневого цвета и сделал глоток.

— Всю ночь ждали проклятых, — продолжил свой рассказ Карандаш. — А когда появились, выбежали на них, те и дали дёру вдоль железной дороги. И так несколько раз. Понимаешь, разумные они какие-то. Все зомби как зомби, управляемые одним инстинктом, а эти соображают. Видят, руки не пустые, и не лезут. Так вот, договорились, что погонят они псин в сторону вашей станции, наши ерелинские мужики тут их и перестреляют. С оружием у нас, тьфу-тьфу, пока всё нормально. Меня вот вперед послали, иди, говорят, Игорь Маркович, предупреди бякинцев, чтоб не высовывались либо на подмогу вышли, если решатся. Только вот намеченное время почти подошло, а наших всё нет.

Сережа вышел из станции и посмотрел в разные концы дороги.

— Действительно, нет, — произнес Сережа, вернувшись в зал. — Что могло пойти не так?

— Не хочу кривить душой, возможно, я ошибаюсь, но мне кажется...

— Хватит тянуть кота за эти, как их там, всё время забываю, — не выдержал молодой смотритель. — Говори прямо, как думаешь.

Карандаш смотрел по сторонам и пытался всматриваться в лица обитателей станции, надеясь не увидеть среди них знакомых.

— Я думаю, их жены не отпустили, — еле слышно произнес Игорь Маркович, немного покраснев. — Мужик-то может все что угодно решить, пока женщина об этом не узнает.

— И давно ты тут стоишь?

— С двенадцати ночи, — грустно махнул рукой Карандаш. — Перед моим носом дверь заперли и не пустили.

— Слушай, ты извини, конечно, но видок у тебя, так прямо скажем, такой себе, смахиваешь на бомжа, — начал оправдываться Сережа. — Давай перейдем к сути дела. Во сколько договорились встретиться?

— Наши уже здесь должны были быть давно, — Карандаш покачал головой и снова отпил из бутылки. — Затем в шесть часов выходим навстречу к строминовцам. Те гонят собак на нас и отходят в сторону, чтоб автоматную очередь самим не получить. Через час, в общем.

Сережа почесал затылок и обратился к Борису Валентиновичу:

— Что думаете?

— Ничего не думаю, — ответил Борис. — Думаю, не нужна Стромино наша помощь, раз они курьера мимо послали, даже не предупредив. Он ведь обратно шел, мог бы и заглянуть, так, мол, и так, опасайтесь. А еще я думаю, у этой истории два пути развития: первый — они дойдут до середины пути, там, где Ренат лежит, и, поняв, что помощи не будет, развернутся обратно. Вот тут-то псы и могут развернуться сами. Второй — мужики погонят собак дальше, до нашей станции, но произойдет все примерно так же. Как только остановятся, собаки развернутся. Инстинкт, похоже, одни убегают, когда другие догоняют. И почему, кстати, они исключительно по рельсам удирают? Почему не свернут в лес?

— Понятия не имею, — ответил Карандаш. — Может, клинит их или еще что.

***

Сережа ходил по залу ожидания от стенки до стенки и нервно посматривал на будильник Бориса Валентиновича, стоящий на подоконнике.

— А он точно время показывает? — спросил вдруг парень.

— Понятия не имею, — ухмыльнулся Борис. — У одного паренька заметил часы на руке, ну и спросил, а уж у него откуда, кто знает. Ты главное пойми, брат, мы никому ничего не должны. Правильного решения не существует. По нынешним временам человек человеку волк, за пределами твоей станции совершенно другой мир, там каждый сам по себе.

— Но ведь они хотели помочь друг другу, — ответил Сережа. — Не просто же так Игоря Марковича отправили.

— Отправили и бросили, — перебил Борис. — Вот и думай теперь.

Смотритель сходил в свою комнату за ружьем и подсумком с патронами. Взглянул еще раз на будильник, стрелки показывали без пяти шесть. В зале ожидания воцарилась тишина.

— Вы не обязаны идти со мной, — обратился Сергей к выжившим бродягам. — А я не могу вам приказывать. Но если мы сегодня совершим подлый поступок и спрячемся за стенами станции, сделав вид, что ничего не знали, то мы ничем не будем от них отличаться. Мир жесток, в нем много лжи и предательств, но пока я здесь, пока являюсь смотрителем станции Бякино, всё будет по-другому.

— Борис Валентинович, вы со мной? — парень повернул голову в сторону наставника.

— Ну, мы же напарники, забыл? — ответил Борис. — И потом, с зомби-псами все равно нужно что-то решать, иначе перекусают нас поодиночке.
— Итак, у нас ружье и ПМ, — гордо произнес Сергей. — Есть еще желающие?

В зале было тихо, и никто из обитателей не вызвался.

Мой тесак с вами, — произнесла Мария с набитым консервами ртом. — Только, пожалуйста, стреляйте не как в прошлый раз.

Девушка встала, достала оружие из рюкзака, застегнула молнию и бросила в комнату смотрителя.

Бродяги, увидев, что хрупкая девушка добровольно согласилась на рисковое дело, зашептались между собой. Затем из кучки выживших вышли трое крепких мужчин и нерешительно сказали:

— Мы идем, но у нас нет оружия, кроме одного ножа.

Смотритель немного подумал и выдал героям топор для рубки дров и охотничий нож Бориса Валентиновича, хоть тот и был сильно против.

Продолжение следует...

Если интересно, еще книги тут.

-- Но почему? – не понимал Камил.

-- Потому! -- ответила Милада. И похлопала глазками, приняв особенно глупый вид.

– Это место наполнено заразой. И люди умирают от Плесени.

– Не нужно сжигать «плесенник»… Можно вас об этом попросить?

-- Если это поспособствует нашей дружбе с Лютом… -- сказал Камил. – Но, может, ты объяснишь мне, почему вам так дорог этот чёртов «плесенник»?

-- Не объясню! -- сказала Милада. – Вам придётся поверить на слово. И постараться ничего разнюхивать. Я вас уверяю. Не нужно. Вы такой красивый и мужественный, Вы мне понравились сразу. И я не хочу, чтобы… чтобы… чтобы у вас начались проблемы. Хорошо? Вы же прислушаетесь к моим словам?

Даже темнота ночи не скрыла этот игривый взгляд. Зелёные глаза и веснушки. В Святом Престоле за такую внешность сжигали на костре, потому что считали такое главными признаками ведьмовства.

И эта сельская прямота Милады обезоруживала... Пышненькая, румяная, налитая жизненной силой, женственная. Ещё совсем молодая, бледненькая, может, немного старше Камила... Камил поймал себя на мысли, что не о том думает. И тряхнул головой.

-- Лют Савохич что, угрожает мне? – спросил он.

-- Он тут не при чём, -- сказала Милада. – Но вы сами видели, как он резко изменился за ужином… Камил. Я вас предупредила. Если хотите дружбы с Лютом – скажите завтра ему, что передумали. Вы ему понравились. Вы всем тут понравились, похоже. Но ваши слова про «плесенник»… Не нужно. Этот «плесенник» стоял на земле столетиями. И никто его не трогал. Пусть стоит ещё столетие. От этого земля не перевернётся. А что касается… Эх, не важно.

-- Что «не важно»?

На лице девицы блеснула косая ухмылка, от которой у Камила пересохло в горле.

-- Всё-таки, вы барон, а я обычная служанка… Ой. Про что же это я говорю! Хи-хи. Глупости всякие! Извините! Желаю вам спокойной ночи! Если что – зовите меня, я принесу вам всё, что потребуется. Спокойной ночи… До свидания…

Сказала она это и засеменила по тёмному коридору прежде, чем Камил раскрыл рот. Хлопнула дверцей в свою комнатушку. И оставила Камила наедине со своими мыслями.

-- Э, милорд! – Меньшак шутя ткнул Камила в плечо. – Кажется, на вас запала местная дамочка!

И захохотал.

-- Отвали, -- ещё сильней смутился Камил. Он лёг обратно в постель.

Но в ту ночь больше уснуть не смог. Милада почему-то всё никак не выходила из головы. Малютка задела в его душе некую потаённую струну. Струну, которая уже давно не пела, со времён обучения в Ветрограде...

И это было по-дурацки! Потому что думать в ту ночь следовало совсем о других вещах. Например, о «плесеннике», о странном поведении Савохича. О маячащей на горизонте опасности. И вовсе не о красивых глазах, о милых веснушках, о добром мягком взгляде. О словах Милады. «Понравился». Неужели Камил вообще мог кому-то понравиться? Может, она специально лгала?

Да нет же. Такие, как она, врать не умеют.

Слишком сильно она излучала сельскую простоту.

И всё же, на кой чёрт ей-то нужен этот плесенник?

А затем наступило утро. Ленивое, морозное, с отблесками лазури на стенах. Не спалось, поэтому никакой речи о полёте в мёртвом голубе над поместьем не шло. За ними пришёл лысый придворный и пригласил всех ко столу в гридницу, на завтрак.

За столом поначалу царила неловкая атмосфера. Лют Савохич, очевидно, стеснялся своей вчерашней вспышки ярости.

-- Вчера мы хорошо выпили, -- сказал он. – Поэтому предлагаю больше не пить. С самого утра ни вина, ни пива предлагать вам не буду, ха-ха… Однако и развлечений в моём поместье боле никаких нет. У нас достаточно скучные места. Только охотой промышлять. Но, боюсь, леса наши не самое приветливое место на свете в это время года. Холод, мороз… Поэтому я даже не представляю, чем бы развлечь вас, Камил? Гости не так уж часто появляются в стенах моего унылого дворца… А чем развлекаетесь вы, Миробоичи, у себя в поместье?

-- У нас тоже не много развлечений, -- ответил Камил, припоминая, как в любую свободную секунду сразу бежал в подземелье потрошить, солить, коптить или обматывать льном своих драгоценных мертвецов. – Только наша стареющая кухарка любит рассказать у камина страшилки. Дружинники между собой бьются деревянными мечами. Дуэли иногда случаются. Ремесленники заняты работой. Купцы стремятся поскорей распродать свой товар. Поэтому, все заняты только работой. Но труд в радость, когда он по нраву. Поэтому предлагаю нам углубиться в дела наших баронств. И выяснить, какие бы мы могли проблемы решить совместными усилиями…

-- Наши проблемы можно решать бесконечно, ха-ха!

Обсуждение продолжили прямо за столом в гриднице – Милада, всё сверкая глазками в сторону Камила, убирала грязную посуду, приносила в дымящихся кружках ароматные напитки из сушёных трав.

Про заключение договора на торговлю углём Камил зарекаться не стал. Впрочем, он не сказал и про то, что передумал сжигать плесенник.

Потому что не передумал. Он его обязательно сожжёт.

Зараза на его территориях – это страшно и опасно. Муж тётушки Анны погиб от Плесени. Перед болезнями все равны, от них никакие титулы не спасут. Плесень опасна. А плесенников на свете осталось не так уж и много, следовало скорей покончить с этим недугом, истребив все источники заразы…

А ещё Камилу передумать не позволяла гордость. Не станет же он идти на попятную после каждой истерики Савохича! Если им так нужно, чтобы он не сжигал плесенник – пусть тогда соизволят объяснить причину. Пусть тогда будут искренними перед ним. И ничего не утаивают.

Но Лют Савохич и сам не касался темы плесенника.

После долгих обсуждений, заключили договор на торговлю солью, которой в поместье Камила и в окрестных деревнях уже не хватало. Договорились и о взаимном снижении пошлин на торговлю для своих купцов. Савохич сказал, что мог бы обменять необходимые товары на зерно и овощи, которых в его голодных краях вырастало не так много.

А так же обсудили планы по рейдам в леса, для уничтожения разбойников – от них торговля в баронстве Савохичей тоже несла немалые убытки. И хоть в их землях разбойников было в разы меньше, из-за меньшего числа торговых путей – всё же, насыщенность лесов бандитами в баронстве Миробоичей отпугивала купцов, которые всё реже избирали дорогу через Камень.

Поэтому в уничтожении разбойников на территории Камила были заинтересованы все.

-- Думаю, с наступлением лета можно будет заняться выслеживанием швали, -- сказал Лют Савохич. – У нас маленькая дружина. Но зато конница приличная – в пятьдесят мечей. Это будет хороший отряд для прочёсывания лесов. Я слышал, что у Миробоичей тоже неплохая конница. Объединив усилия, мы сможем быстро очистить леса.

-- Отлично… А как думаете, -- спросил Камил. – Скоро до нас докатится очередная война с Империей? Или Святым Престолом? Недавно Империя подтягивала свои армии к границе с Долиной Ветра. В Ветрограде мы тогда думали, что начнётся война. Но повезло, что ханства ударили Империи в спину. И до сих пор идёт война в степях…

Лют Савохич пожал плечами.

-- Царство разрушено. А княжества по отдельности угрозы большой не представляют. Это всё имперцы. У них не получилось бы захватить могучее Царство сразу, целиком. Поэтому они сначала разрушили его. А потом будут откусывать его по кусочку. Я думаю, что войны нам никак не избежать, Камил. Но так же и считаю, что побеждают не числом. Пусть они только сунутся на наши земли – получат сполна!

-- Предлагаю нам объединиться в одно войско, на случай войны. Чтобы защищать свои земли.

-- Так князь всё равно созовёт всех баронов для военного похода. Мы будем нужны ему в едином войске.

-- Князь будет сидеть в своём Перевале, пока наши земли будут разорять имперцы, -- сказал Камил. – Мы уже знаем, как себя ведёт князь. Он был нужен нам восемь лет назад. И где он был, пока наши земли грабили? Надеяться лучше только на себя. А ведь если наши земли разорят, то нам потом с этим жить. Не князю.

-- Тоже верно, -- сказал Лют Савохич. – Но если Горная Даль не объединится, то мы точно не выстоим в этой войне.

-- Выстоим, -- ответил Миробоич. – Ещё как выстоим… Но не мы заварили эту кашу с предательством Царя. Пусть её расхлёбывает Искро с его ненаглядными Перепутичами. А наших сил оказалось бы достаточно, чтобы совершать стремительные рейды в тыл армиям Империи, устраивать засады на тесных лесных дорогах. И главное, чтобы наши баронства, наши люди уцелели. Верно?

-- Верно… -- согласился Лют Савохич. – Наши люди куда важнее… Может, и впрямь стоит объединиться. Но, Камил, то будет не скоро. До этой войны ещё далеко. Империя скована степняками. И пока она вырвется, пока она оклемается. Пока соберёт войска на Долину Ветра, пока захватит Ветроград. И только уже потом пойдёт на Горную Даль… Куда опасней наши северные соседи, чьи границы близки. Варяги Нордлиники всегда отличались своей свирепостью. И желанием заполучить Перевал… И Королевство за Хребтом. Оно уже давно позаривается на Лесную Даль. А князь Искро вступится за своего брата, который ею правит, в случае вторжения…

-- Кругом враги! В тяжёлые времена живём, -- сказал Ларс. – А ведь были времена, когда соседи нас боялись…

-- Не во внушении страха в своих соседей счастье! – сказал Лют Савохич. – А в тихой и спокойной жизни, которую мы сейчас имеем удовольствие жить. Войны были всегда, это мировой закон. Нужно уметь радоваться секундам спокойствия и поменьше бояться хищников, что нас окружили. Иначе вся жизнь в страхе и пройдёт. В кошмарах. В несчастьях.

-- Но к будущему нужно готовиться, -- возразил Камил. – Нужно планировать свои действия заранее.

-- Это правда. Но жизнь в том и заключается, что в ней никогда и ничто не идёт по плану…

Они решили всё-таки держаться друг друга и заключить негласный союз, чтобы пережить все грядущие тяготы. Савохич помнил предательство князя. А ещё у него не было союзников среди других баронов – в гости к нему никто не являлся. Камень – место смрадное и неприятное. Никто не хочет тут задерживаться. Гости, однажды увидевшие столь захудалый городок, больше не хотели в него возвращаться. А ещё Савохич мало что мог предложить взамен своим соседям. Потому что сам ничем почти не обладал.

Лют сетовал, что ему не с кем поговорить по душам, на равных. Он любил, когда к нему приезжали знатные гости, но это случалось редко. Поэтому, будто пытаясь наверстать, он всё болтал и болтал. Не столько о делах политических, сколько обо всём остальном на свете.

Савохич оказался очень приятным собеседником. Оптимистичным. Жизнерадостным. Хоть от него скверно пахло – одежды его стирались, видно, очень редко. Лют отличался особенной неряшливостью. В их дворце Камил не видел бани. А баню, как требовали обычаи, следовало топить для дорогих гостей.

И всё же часы в компании Люта пролетали незаметно.

Так наступил обед. Милада внесла в гридницу новые блюда, которые за это время успела приготовить.

Разговоры продолжились. И ни одна из сторон так и не упомянула плесенник до самого конца бесконечных бесед. А потом Савохич сказал, что хочет подышать свежим воздухом. И вздремнуть до ужина – ноют старые раны от предвкушения резкой перемены погоды. Вздремнуть Савохич предложил и всем остальным.

-- Сон после обеда проясняет голову, ха-ха!

Камил согласился. И они разошлись. Лысый придворный и служанка Милада сопроводили их обратно до спален. На предложения Камила осмотреть дворец, заглянуть в местный сад последовал закономерный отказ.

-- Там всё усыпано снегом, -- пояснял лысый. -- Не пройти, не протолкнуться. А ещё там беспорядок. Всё-таки, гости у нас бывают редко. А для себя наводить порядок… Служанок у нас немного, жалеем их силы, уж простите нас.

-- Да! – согласилась Милада. – Но я могу провести вас по коридорам… И на южную башню. Оттуда открывается красивый вид на городок!..

Лысый как-то странно посмотрел на служанку. Но спорить не стал.

-- Да, южная башня… красивое место, -- согласился он и откланялся, сославшись на неотложные дела.

-- Тогда ведите, Милада, -- сказал Камил. – Хочу немного прогуляться перед дневным сном.

И служанка отвела их на башню.

Высокая истрескавшаяся лестница. Темнота. Наверху они вышли к просторному балкону.

С этого балкона нельзя было разглядеть внутреннюю часть дворца. Вид открывался только на городок. На прохудившиеся черепичные крыши полузаброшенных домов. Из некоторых печных труб тянулся слабенький дымок, но больше половины печей в городе молчали. И городская колокольня возвышалась вдалеке, с ржавым колоколом, с чахлыми истрескавшимися стенами, позабытая, брошенная, в последний раз издававшая только тревожный набат. И чем ближе к дворцу, тем меньше наблюдалось жизни – этот странный факт бросился в глаза лишь только что. Пустовали так же и окрестности города, самые близкие к лесу. Образовывалось небольшое кольцо, наполненное скудной жизнью, вялой мирской суетой.

-- Печальная картина, -- сказал Нойманн. Его предчувствование снова пробудилось.

-- Ну, конечно, в вашем святейшем Кратене лучше!… -- фыркнула Милада.

-- В тысячу раз, -- фыркнул Нойманн в ответ.

-- Война разрушила это место, -- сказал Камил. – Но мы всё исправим. Впереди великие свершения.

-- Побольше бы таких правителей, -- улыбнулась Милада. – И таких хороших гостей! И тогда, может, Камень снова бы расцвёл!

Камил смутился, а потом с грустью задумался, почему в его поместье нет настолько же красивых служанок. Некоторое время они разглядывали городок. А потом отправились к спальням.

-- Может, пока нет придворного, мы оглянем дворы? – предложил Камил, внимательно приглядевшись к служанке.

-- Там действительно нет ничего интересного, -- ответила Милада. – Дворы неуютные и заброшенные. Самый красивый здешний видок я вам уже показала…

-- Не думаю, что это самый красивый видок, который ты можешь показать! -- пошутил Камил, совершенно внезапно для себя, и дружинники захохотали. А обычно бесстыдная Милада, наконец, покраснела. Но стеснялась недолго, пару мгновений. Она быстро перешла в атаку, с полной серьёзностью.

-- Только лично для вас – могу и показать! Все свои красоты! -- сказала она и тут же сломила своим прямолинейным взглядом в Камиле всякую наглость. Миробоич не нашёлся, что ответить. И внутренне спрятался, сжался. Он умел разговаривать с разбойниками, с головорезами; умел воскрешать мертвецов, рубить врагов насмерть и топором, и саблей… но беседовать с красивыми девицами так и не научился.

Они добрались до спален. И Камил спешно самый первый ворвался в комнату.

-- Чего это ваш красавец? – спрашивала Милада.

-- Увидитесь ещё на ужине! -- отвечали ей дружинники через смешки. А потом дверь закрыли. И соратники тут же насели на своего милорда.

-- Ты чего, Камил?! – смеялся Ларс. – Отступил, когда нужно было наступать? Отпустил, когда нужно было хватать?

-- Вот те на! – соглашался с ним Меньшак. – Такие чудеса случаются раз в жизни! Ты видел вообще, какой у неё зад? А бёдра? Такая баба родит тебе былинных богатырей! Ха!

-- Всё Камил правильно сделал! – отвечал Нойманн. – У него уже есть жена – Лиза. Вместе с ней они поклялись перед Господом в верности!

-- Не слушай его, Камил, -- отмахивался Меньшак. – Ему же не понять мужских желаний...

Нойманн вспыхнул и выдернул меч из ножен.

-- Что ты сказал?! Повтори, Меньшак, и я выпущу тебе кишки!!

-- Всем успокоиться! – рявкнул Камил. Он и сам злился на себя. А потасовки между бойцами вывели его из себя окончательно. – Заткнитесь, пока я вам сам кишки не выпустил!! Заткнитесь – и ложитесь спать! Тишина! Чтоб ни слова!! Я сейчас буду спать! И никто не должен мне мешать!..

Дружинники тут же замолкли. Послушались. Покачали головами. И разошлись, каждый на свою кровать…

И эта рыжая чертовка! Как она себя ведёт при дружинниках? Позорит его!

Потребовалось время, прежде чем Камил успокоил свою злобу. Его клонило в сон – сказывалась ночь. Эта Милада… Какая-то простолюдинка забралась к нему в голову. За какой-то один день!...

Дневной сон – это самый чуткий сон. Выйти из тела днём было проще всего. А Камилу хотелось осмотреть окрестности – во всех коридорах путь преграждали стражники, не давая гостям проникнуть, куда не следовало.

Любопытство вело Камила в тот момент. Лют Савохич определённо что-то скрывал. И смутные догадки складывались в голове, но догадки эти хотелось сначала проверить.

Камил прислушался к ощущениям в теле. И слушал их внимательно, пока сновидческие образы не вспыхнули перед глазами. Картинки, звуки, ощущения. Удалось уцепиться за момент перехода в сон. Удалось не забыться в нём. И тогда Камил усилил чудовищный рёв в ушах. Раскачался, словно маятник. И выкатился из тела. В этом состоянии мир был размыт. Нечёток. Потому что у души не было глаз. Было только чувствование объектов вокруг… Камил полетел до заранее припрятанного в коридоре мёртвого голубя, чьи глаза хорошо сохранились. И вспорхнул по коридорам.

Птицы видели и слышали мир иначе, чем люди. И объяснить это «иначе» было так же невозможно, как рассказать слепцу про красный цвет. Ближе всего к человеческому зрению было зрение мёртвых псов. Но бегать ими по дворцу – затея опасная. Он уже нарвался однажды в Башнях Знания… А птица промелькнёт в тенях – и никто не заметит, что глаза у неё остекленели, застыли.

Многочисленные тёмные коридоры, полные стражников, замотанных в кольчуги.... Уж не мертвецы ли? Но нет. Слишком живые, слишком раскованные. Тогда Камил вылетел во двор и набрал высоту, окинув взглядом старый дворец. Всё та же разрушенная церквушка с сорванными колоколами во дворе, с изрисованными стенами и выбитыми мозаиками. И двор вился за этой церквушкой к тому, что когда-то было садом, а теперь сделалось дикими зарослями деревьев и кустарника. Двор засыпало снегом. И немногочисленные тропинки вились по двору к этим густым зарослям.

Действительно, неприглядно и не ухоженно. Ничего красивого. Но и подозрительного – ничего. Мёртвый голубь ринулся вниз и влетел в коридоры на другой сторону дворца. И кружил по ним до тех пор, пока не увидел приоткрытую дверцу, в баронскую опочивальню, судя по замысловатой резьбе. Голубь осторожно приземлился на пол. Заглянул за дверцу. Никого, пусто.

Это было невежливо – копаться в личных вещах. Но слишком велико было любопытство Камила. Что же хранил Лют Савохич в своей опочивальне?

Голубь влетел в комнату и сел на высокий подсвечник, оглядывая помещение.

Беспорядок, пыль, грязь. Кровать, со странными разводами на подушке, где Лют должен был лежать своим обезображенным лицом. Это не шрамы. Это некая болезнь… А на столе лежали книги. И пергамент, с пером в чернильнице рядом. Письмо? Договор?

Голубь вспорхнул и плавно перелетел на стол. Книги оказались обычными сборниками поэзии, судя по названиям. Никаких особых трактатов, что Камил ожидал здесь найти… Тогда Камил принялся читать то, что написал Савохич на пергаменте.

«Меня сжигает мрак лесов,

и ветер боли свистом разрывает душу.

Когтями черноты Иных Богов,

Тот день тоску на нас обрушил.

Что зажигало раньше свет –

Теперь гниёт в тени деревьев блеклых,

И красоте её шестнадцать лет,

Всего случилось прожить светлых.

И в красоте лица её зияют дыры смерти, а черви гложут скулы, обращая в пепел отнятое страшным роком...

Не заслужившая кошмаров жестокостей и смерти, билась в слезах, в мольбах, но никто её не слышал!

Истерзанное, надломленное, поломанное создание, ангел с выдранными крыльями, с выколотыми глазами, со вспоротым животом…

Она не должна была умереть такой чудовищной смертью. Она её не заслужила. Но Господь рассудил иначе.

(Агрессивно перечёркнутые строки, отчасти залитые кляксами, лишь под конец листа можно было разобрать слова:)

Как мученики из древних сказов,

Разлетевшихся об скалы Пустоты,

Теперь среди молчащих звёзд один я...

И в памяти моей живёшь лишь ты..

В такт пульсу бытия они мерцают,

Кошмар пропал в бездонных небесах.

Я в гибель гвозди тишины вонзаю,

Селя агонии в своих врагах…

Но агонии не сокрушили боль. Забавы больше нет. Остался мрак и чернота. Только Плесень подарит этому миру справедливость и совершенство. И я помогу ей в этом.»

Камил перечитал последние предложения несколько раз, вдумываясь, и не совсем доверяя увиденному… Лют Савохич, видимо, писал про свою единственную любовь, которую унесла ужасная война с Империей. Он писал про своё глубокое одиночество, про свою печаль и неизбывную тоску. И про Плесень…

Шаги раздались слишком резко. У голубя оказался плохой слух, потому что Камил едва успел спрыгнуть под стол, спрятавшись в тени. В комнату вошли. Несколько человек, ноги которых Камил теперь наблюдал. Вошедшие торопились и суетливо переговаривались. Среди них был и Лют Савохич.

-- … пусть и они не медлят, -- слышался голос барона.

-- Они не медлят… Но…

Тяжёлые сапоги Савохича продвинулись к углу комнаты. Послышался короткий звон стали. Барон что-то снял со стены. А потом тяжёлый меч опустился на каменный пол, сверкая широким лезвием. Меч, который кузнецы Камила выковали в подарок. – Хороший… Мне так жаль… Но он не оставил мне выбора. Мицеталий прав. Нам нельзя их выпустить отсюда.

*

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность!)

Неопознанное зачисление 1500р

user7616562 500 р «За спасителей большое спасибо, очень жду))»

ArcterniuS 500 р

Сергей Лукьянчиков 500 р

Данила Евгеньевич 333р «пиши, брат, только пиши»

FicusSilver 250р

Мой паблик ВК: https://vk.com/emir_radriges

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Поглощенный нахлынувшими переживаниями, не заметил торчащих корней и запнулся, рухнув. Руку неприятно обожгло, а когда я на нее глянул, сначала даже не понял, что не так.

Содранная в кровь ладонь и боль…

То, чего я давно не ощущал.

Не понял. Я что, человек? Паника захлестнула мысли, не пропуская и долю здравого рассудка.

Возвращаться к бытию смертного не хотелось. Или такое наказание решил избрать Михаил?

Ладно, это все пустой. Вопросы остаются прежними:

Где я? И как отсюда выбраться?

А выход-то вообще имеется?

Не имея выбора, я побрел вперед. Шел долго - минут сорок, пока обстановка не начала меняться.

Я вышел к небольшой поляне, окруженной сосновым лесом. И тут меня, похоже, ждали.

Посреди поляны стоял огромный жирный кабан со здоровенными бивнями. Высотой, наверное, метра полтора, если не выше. Задумавшись о размере, сразу усомнился в его земном происхождении. В детстве как-то насмотрелся фильмов, где кабанов показывали не в лучших красках, и этот образ стал для меня одним из самых больших страхов. Поэтому, почти сразу же замер на месте.

Он стоял ко мне спиной и был, видимо, занят своими кабаньими делами, поэтому я решил по-тихому слинять обратно в лес. Сделав один шаг, занес вторую ногу…

Раздался хруст сухих веток. Зверь в мгновение развернулся ко мне мордой. И тут я откровенно пересрал.

Этот кабан был мертв. Пустые глазницы, где копошились черви, а местами виднелись кости из-под сгнившей шкуры и мяса, которые висели лоскутами. Принюхавшись, он глянул в мою сторону и мгновенно сорвался.

Я со всех ног бросился обратно в лес.

Не знаю, сколько бежал, но бежал наверняка. Оглядываться не хотелось. Дыхание сбивалось, как у заядлого курильщика. В боку начинало колоть. Гадкое чувство после нескольких лет бытия киборгом.

Не выдержав утомительной пробежки, сделал привал. Да и мой парнокопытный ужас, похоже, отстал. Я скатился по стволу дерева и пытался отдышаться. С опаской осматриваясь по сторонам, обратил внимание на ближайшие кусты. Точнее на то, что там было куда темнее, чем во всем лесу.

Любопытство брало верх. Я зашел за эти кусты и увидел на поляне…

Клетку.

По спине пробежал могильный холод, а страх сковал все существо. Это та самая клетка. Благо, хоть без Люцифера.

Это не реальный мир. Это все в моей голове. Страхи…

И только я это понял, как тут же получил по голове. Возможно бревном.

Повалившись на землю, с трудом перевернулся на спину и увидел…

Себя?

Ну, это была моя точная копия, за исключением дикого и безжизненного взгляда.

Дальше последовал удар в челюсть, после которого мы сцепились в схватке.

На удивление, мы были равны по силам, как я понял. Значит, и шансы выбраться - равные. Вот только он оказался проворнее меня - ловко уклонялся от ударов, блокировал их. И ранения давали о себе знать.

Он продолжал попытки забить меня и все время смотрел куда-то вдаль. В один момент, когда я снова оказался на земле, двойник добавил ногой в живот и… сорвался с места.

Понимая, что он не сбегает, а пытается получить преимущество, я поднялся и устремился за ним.

И заметил причину его побега. Там, километрах в двух от нас виднелась скалистая гора. Метров двадцать точно. А на вершине, словно звезда на новогодней елке, выделялось сияние.

Схватка переросла в гонку. Нагнал я его уже у подножия и начал карабкаться вверх, как и соперник.

Расстояние в пять метров казалось катастрофичным. Тем более, на скалах нагнать его было практически нереально.

Да не может он добраться первым. Сука!

Это мое тело, мой разум…

Задрав голову и наблюдая за тем, как бездушный почти добирается до вершины, я сжал челюсти. Всем сердцем желал, чтобы он оступился. Камни здесь ведь не такие и устойчивые…

Не знаю, совпадение или нет, но именно в этот момент он ступил на шаткий выступ и сорвался вниз. Сила разума или везение?

Не суть, потому что я взял бразды лидерства на себя и карабкался дальше. Не оборачивался, не думал ни о чем - лишь взбирался к порталу.

Уже на горе позволил себе на мгновение обернуться и увидел его…

Он почти догнал меня, но суть не в этом. Его физиономия исказилась - глаза почернели, кожа облезла и местами висела лоскутами, а зубы обратились острыми клыками.

Понимая, что он проиграл, бездушный раззявил пасть в зверском, безумном оскале и сорвался на вой, когда я стремительно шагнул в искрящийся портал.

Ослепительная вспышка света и темнота кругом…

***

Открываю глаза - привычная горница моего дома. Как гора с плеч.

Я лежал на диване, осматривался по сторонам и заметил Аню, которая выходила с кухни.

И она была здорова, абсолютно. Я справился.

Но радость продлилась недолго - ровно до момента, когда я попытался позвать любимую. Не получилось издать и жалкого звука.

Более того, я не мог пошевелиться. Сразу вспомнил, что нанокатализатор отключен. Класс…

Благо, запаниковать не успел. Анюта быстро заметила меня - только подойти не решилась. Пристально рассматривала, пока помещение не озарила вспышка света.

Михаил…

Архангел приблизился ко мне и приложил ладонь к моему лбу.

- Это он, - констатировал мужчина, а Анюта облегченно вздохнула.

Он открыл дверцу в моей груди и, достав сияющий камень, вставил его в нанокатализатор. Помещение озарил приятный, голубой свет, а я почувствовал свободу. Наконец-то!

- Не совершай больше таких ошибок, - дав напутствие, Михаил оставил нашу компанию.

Аня моментально бросилась ко мне, крепко обняв, и принялась нещадно целовать. Я уже выстраивал планы на оставшийся день, хотел провести вечер с любимой…

Но горницу озарила еще одна вспышка света.

Да... как вовремя-то!

Вот и отдохнул, называется. Владыка опомнился…

- Я заберу тебя на корабль…

***

Очутился на корабле Владыки, осмотрелся.

- Здравствуй, Владыка. Теперь, надеюсь, получится поговорить.

- Давай для начала решим один вопрос. Владыкой меня называют только те, кто находится у меня в подчинении. Для подобных тебе, у меня есть имя - и зовут меня Хассар.

О как заговорил! Надо же… это с каких пор я больше не его подчиненный?

- Да, ты все верно понял. Я даю тебе свободу, а все модернизации оставляю при тебе. Но перед этим у меня будет… просьба. Не поручение. И хотел предложить тебе небольшие усовершенствования твоего тела. Интересует?

Конечно, звучало заманчиво, но проскочила мысль, что если лягу на его стол - то он уничтожит меня. Хотя, решится ли? Не в его интересах…

А вот задобрить после всего дерьма, в которое я вляпался не без его подачи… уже другой разговор. Тем более, речь о свободе.

- Я согласен…

***

- Давай, вставай. Мы закончили.

Я встал, накинув на себя рубашку, и принялся застегивать пуговицы под сопроводительные пояснения Хассара.

- В твои часы я встроил устройство для связи. Со мной. Поэтому, если будут какие-то сложности или вопросы, то ко мне на корабль ты больше не попадешь, но связаться сможешь. В программе, которая поддерживает жизнь твоему мозгу и насыщает его знаниями, я убрал ограничитель. Также, расширил спектр твоих знаний - ты теперь сам можешь создавать искусственный интеллект. Только не заигрывайся с этим, как я в свое время. А это…

Владыка протянул мне небольшой чип с гравировкой, которая светилась голубым.

- Моя последняя разработка. Я назвал его «Ионное орудие». Примени его к себе, и новое оружие в твоем распоряжении.

Если это новое вооружение, то, пожалуй, стоило поместить его на правую руку. Приложив чип чуть выше запястья, увидел, как из мини-устройства повылезали тонкие, миллиметровые «ножки», которые моментально вцепились в меня, словно клещи, а чип впитался в кожу, где полностью растворился.

- И как оно работает?

- Теперь у тебя в часах есть соответствующая функция для активации, но можешь активировать и разумом, как удобнее. Стреляет концентрированным лучом, который уничтожит, в теории, любую цель. Я не ставил никаких ограничителей именно на твое орудие, поэтому его мощность зависит от источника питания. А он у тебя неслабый. Не исключаю, что с твоим камнем оно способно уничтожить планету.

- Даже не знаю, что и сказать. Задарил.

- У меня для тебя еще будет прощальный подарок. Но сейчас время поговорить о деле…

***

Получив мое согласие на свою вторую просьбу, Хассар без промедлений переместил меня на Землю. Если честно, хотелось поблагодарить его за такое поручение. Но я слышал, с каким сожалением он говорил об этом. Будто отдавая задание на казнь Граша, он шел наперекор себе.

Мне же было плевать.

Я осмотрелся на берегу какой-то небольшой речушки в глухом лесу. Что ж, хорошее он место выбрал, тихое.

У воды я застал Граша – сидит на корточках и копается в мокром песке. Видимо, ищет что-то важное. Сжав кулаки, я медленно двинулся в его сторону, собираясь покончить с ним, как вдруг услышал возглас Феникса в голове, замерев.

«Ты серьезно? Нет… ты серьезно? Думаешь, он заслужил такой быстрой и легкой смерти? Он же ничего не почувствует. Ну-ка, опусти руки»

- Пусть умрет так. Он действовал за спиной, и сам заслужил такого же. Я не вижу смысла об него мараться, - прошипел я.

«Как интересно, уподобиться крысе может только крыса. Напомнить тебе, как он избил Нику? Да и Аньке тоже досталось. Забыл, из-за кого твоя бусинка чуть не погибла, а клятву свою не забыл?»

- Замолчи, - отрезал я, чувствуя накатывающую злобу.

Мои пальцы начали подрагивать, изредка воспламеняясь.

«А ведь он, когда все это делал, вообще не думая о тебе. Ни о твоих чувствах, ни о девчонках. Почему? Ах, да-а, ему ж плевать на вас всех. Вы для него биомусор, клопы, которых ему ой как хочется всех передавить»

Сука… довольно.

Сжав вспыхивающие кулаки, я снова пошел в сторону Граша.

- Не помешаю? – подал голос я, чем отвлек его от важного занятия.

Обернувшись, он встал, отряхнув руки от воды и грязи.

- Тебе тут чего надо? Проваливай и не мешай работать.

- Как некрасиво с твоей стороны, - сдержанно произнес я.

«О-о-о, сейчас повеселимся!» - кажется, Феникс уже потирал ладони.

- Что некрасиво? – хмыкнул он, - ты кто вообще такой, чтобы в чем-то меня упрекать?

- Тебя манерам вообще не учили, смотрю?

Реакция Граша не заставила себя ждать - он сразу направился в мою сторону. Когда расстояние между нами сократилось до метра, он собрался напасть, но я молниеносно перехватил запястье и второй рукой приложил в челюсть, вынудив его отстраниться и взяться за ударенное место.

Раскрыв ладонь, он увидел следы черной жижи, затем вперился в меня испепеляющим взглядом.

- Знаешь, когда-то я даже тебя жалел. Как видно – зря, - он с прытью взбешенной лани сорвался с места, налетев на меня.

Я встретил его, щедро врезав под дых, а закончил ударом лоб в лоб и подножкой, свалив его навзничь. Не теряя времени, я навалился на него и схватил за горло, оскалившись.

- Что такое? Не получается? Да ты лучше пробуй, падаль. Нику же одолел, ублюдок. Давай, или что такое? Сил не хватает?

Он лишь сдавленно хрипел, пытаясь вырваться, а я, отпрянув, протащил его ближе к воде.

- Тебя же Хассар отправил что-то найти. Так давай я тебе помогу. Так искать будет намного проще, - на этих словах я окунул его голову в грязную, мокрую землю.

Он забрыкался, предпринимая отчаянные попытки выбраться, но я держал крепко, несмотря на то, что вскоре он едва ли не подпрыгивал. Все-таки, я вытащил его и, услышав жадный вдох, заговорил тихо, вкрадчиво.

- Сам не додумался, что здесь искать нечего, и зачем тебя сюда Хассар отправил? Да, твой любимый хозяин тебя же и заказал, кусок говна.

Все его хрипы вдруг стихли, он замер, словно не поверил в то, что услышал.

- Нет… он не мог…

- Не мог, - я обхватил его шею изгибом локтя, - зато я могу.

Я встал, потянув за собой обессиленное тело, затем остервенело, дико и беспристрастно сломал ему шею в сопровождении громкого хруста. Грашъ обмяк, руки его опустились, а уже бездыханное тело полностью расслабилось.

Я разжал руку, отпустив труп. Голова завалилась набок, словно в ней не было ни единой кости, шея напоминала кусок желе. Я протянул ладонь, сосредоточился, и Грашъ вспыхнул открытым огнем.

В течение нескольких минут я наблюдал, как он выгорает полностью, дотла. Я пообещал Нике, что она будет отомщена. Я поклялся, и клятву свою сдержал…

***

В тронный зал Преисподней, нарочито распахнув ворота, бесцеремонно прошел Михаил. Помещение больше напоминало церковный зал, только без лавочек, икон и прочей атрибутики. Вместо пьедестала стоял трон, а на нем, деловито сложив нога на ногу, восседал Люцифер.

Склонив голову и приподняв брови, он наблюдал, как к нему уверенно подходит старший брат. А когда тот остановился, хозяин забегаловки сдержанно поинтересовался.

- Ты ничего не перепутал?

- У меня к тебе тот же вопрос. Ты что с Андреем сделал? Тебе, что было сказано?

Потерев ладони, Люцифер поднялся с законного места, встав напротив мужчины.

- Ты закончил? Тогда я тебе сейчас подробно на твое заявление и отвечу. Он пришел сюда, как к себе домой. Он ступил на мою территорию, а не на твою. И я сделал так, как посчитал нужным. Что ты, думаешь, если это ад, значит здесь можно вести себя, как у себя дома? А что шлюх мне сюда не привел?

- Их здесь и так хватает, - сдержанно ответил Михаил, - и, тем не менее, я дал тебе указание, а ты его нарушил. Не сравнивай эту дыру с Небесами.

В эту же секунду Архангел получил трескучий удар в челюсть от младшего брата.

- Вот это ты зря…

- Нет, это ты зря, - хмыкнул Люцифер, когда мужчина утер алую каплю с уголка рта, - не надо сравнивать Рай и ад, как хороший кабак и плохой. Припугнуть ему надо было мальчишку… так спускался бы сам и припугивал, что тебе помешало? Или ты решил грязную работу мне поручить, чтобы самому руки не марать? Здесь я начальник, причем по твоей же, сука, прихоти. Или ты забыл, как собственноручно сюда запихал непослушного Люцифера?

Вобрав в грудь побольше воздуха, Михаил готов был испепелить брата одним лишь взглядом.

- Выбирай тон, когда разговариваешь со мной. То, во что после тебя превратился Андрей – доставило немало проблем, и Отец недоволен результатом. Он должен быть готов к явлению Белиала, а из-за тебя на это уйдет неизвестно, сколько времени.

Выслушав, Архангел вдруг расхохотался. Весело и заливисто, а успокоился, только когда получил под дых от взвинченного брата.

- Так… позови Его сюда, - просипел Люцифер, выпрямившись, - пусть Он мне в лицо это скажет, а не через свои передатчики.

Крепко сжав кулаки, Михаил с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на брата.

- Когда у меня будет больше времени, я срежу эту самодовольную мину с твоей физиономии, - сквозь зубы процедил он, развернулся и стремительно направился на выход.

- Обязательно, жду не дождусь, - хмыкнул Люцифер, плюхнувшись на трон.

Он вдогонку показал в спину старшему брату средний палец, весело подмигнув.

- Если ты меня еще найдешь…

Муж заверял, что хватит, и горячо благодарил ее, повторяя, что скоро его найдут и они встретятся и попробуют завести ребеночка, и он будет до конца дней своих с нее "пылинки сдувать". И настойчиво просил указать спасателям, что находится он в заброшенной штольне, старой штольне за их рудником.

Значит часа два на все-провсё, подумала женщина. Ничего, мне хватит. Она вышла из квартиры, но свернула не к управлению рудником, а к банкомату-снять деньги, находившиеся на карте пропавшего мужа. Раньше карта лежала в серванте и Галина не осмелилась бы даже взять ее в руки, так как ей было совершенно очевидно, что бы муженек с ней сделал, заподозри он ее в том, что она взяла хотя бы один рубль без спроса.

После этого Галина позвонила на работу, сказав, что увольняется, в связи с тем, что больше не может находиться в этом городке, там ее горю посочувствовали и обещали выслать трудовую почтой куда потребуется. Следующим на очереди был риэлтор, который должен был выставить квартиру на продажу, вместе со всем жалким барахлом, накопившимся за годы их жизни в ней.

Оставшееся время женщина потратила на сбор личных необходимых вещей, которые впрочем, заняли всего одну спортивную сумку. Свой телефон она оставила на столе. Выходя из квартиры, она услышала звонок телефона. Пока она закрывала дверь и просовывала ключи в почтовый ящик, по договоренности с риэлтором, телефон продолжал звонить.

"Ничего, скоро разрядится и ты больше не будешь никому докучать!"-зло подумала Галина, подхватила сумку и пошла на вокзал. Голова ее разрывалась от мыслей о новой прекрасной жизни, которую она конечно же вскоре организует. В этой жизни будет всё: уютная светлая квартира пусть и в "спальном" районе большого города, работа по полузабытой и брошенной по требованию мужа, но востребованной специальности, походы в театры и на выставки и может быть даже роман с хорошим и добрым мужчиной. " А там, глядишь и лялечку рожу, я ведь нестарая ещё женщина"-думала она с надеждой глядя в окно отъезжающего поезда, который должен был навсегда увезти ее из этого городишки.

В купе с Галиной оказалась одна соседка, милая женщина лет шестидесяти. Как это часто бывает, вскоре они, закрывшись в купе, под небольшое застолье с чекушкой водки, устроенное более предусмотрительной попутчицей, накоротке подружились и начали рассказывать друг другу о своей прожитой жизни. Выслушав истории из жизни новой подруги, Галина решила поделиться с ней рассказом о пропавшем муже, благо история о погибших горняках была громкая, вся страна следила за попытками их спасения и переживала. Коротко описав свою предыдущую жизнь, дошло повествование Галины и до телефонного звонка, и глядя в проносящуюся за окном темную ночь, она продолжала:

-Только вот я точно знала, что его телефон с "симкой", с которой он звонил мне якобы "оттуда", из шахты, лежал в соседней комнате. В тот день, собираясь в шахту, муж просто забыл его дома. А проводная связь с рудником была оборвана сразу, спасатели сообщили, что провода были оборваны, как перерезаны...

И все в нашем городишке знали , что штольня та давным давно закрыта и вход в нее завален, потому что там издавна пропадали люди и все время случались какие-то происшествия, да и шахтеры отказываться стали со временем туда спускаться-виделось им всякое. Ну и когда выработка упала, ее и забросили, завалили, но со временем под землей рядом с ней снова выработка пошла, и как раз неподалеку обвал это случился, где горняки наши и погибли...

Я не знаю, кто или что хотело заманить людей в эту давно закрытую штольню, почему этой сущности нужно стало оттуда выйти, или же получить новых жертв, вызвав туда спасателей, однако почему оно выбрало притвориться именно моим мужем могу понять-настоящий зверь он был... И про себя думаю, что мне нужно теперь подальше оттуда держаться...

Женщины помолчали, думая каждая о своем, и не сговариваясь, не чокаясь выпили за упокой пропавшей души...

Поддержать автора можно, нажав на значок рубля внизу, а можно просто поставить плюсик)) Буду очень признательна!

Читать полностью это и другие произведения можно тут: https://proza.ru/2024/04/08/857