Жду новый пост

Серия «Мужчина в коричневом костюме»

Дверь с обратной стороны потянули сильнее, ещё сильнее!..

Алина крепче упёрлась ногами. От ужаса перехватило дыхание, липкий жирный пот стекал на глаза, мешая видеть. Руки тоже вспотели, и пальцы скользили на ручке, теряя хватку. От усердия Алина застонала, чувствуя, что вот-вот у неё полностью иссякнут силы и тогда всё будет кончено.

Дзинь!.. Двери лифта открылись, выпуская старушку с таксой. Сегодня она оделась теплее, чем обычно, и под мышкой зажимала пёстрый зонт-трость.

- Помогите!.. - прозвучало тихо и жалко.

- Деточка, что случилось? - озадачилась старушка.

Такса громко залаяла, затем зарычала и бросилась к двери.

Внезапно с обратной стороны дверь отпустили.

- Девочка, сладкая девочка…

В едва слышном шипенье слышалось сожаление, холодное и гадкое, как корка тёмного льда в грязной луже.

Алина села на пол и разрыдалась. Старушка квохтала вокруг неё, точно курица-наседка, достав из сумки мятные конфеты и настойчиво предлагая угоститься. Зазвонил телефон. То была обеспокоенная долгим отсутствием дочери мама. Она задавала слишком много вопросов, на которые отвечать у Алины не было ни сил, ни желания.

- Мамочка, приди за мной, пожалуйста, - попросила Алина, сказав, где находится.

- Не волнуйся, я побуду с тобой до прихода мамы, - пообещала старушка.

Так и сидели в подъезде. В квартиру старушки Алина идти отказалась, как и что-то говорить. Такса тявкнула и, настойчиво тыкаясь носом в руку девочки, напрашивалась на ласку. Алина гладила её по голове и молчала, пока не пришла запыхавшаяся мама.

- Мамочка! - воскликнула Алина и снова погрузилась в себя.

- Вы не волнуйтесь, с девочкой всё нормально, - отвечала на благодарные реплики мамы старушка, в замешательстве не зная, что ещё рассказать, кроме виденного. - Я, пожалуй, пойду. Собаку выгулять надо. Ко мне, Родион, ко мне.

- Ах, ещё! - развернулась на лестнице старушка. - Всё же скажу! Берегите свою дочку, как следует. Я-то свою Полю не уберегла.

Предостерегла и ушла.

Мама взяла Алину за руку, вытерла её слёзы бумажным платочком, пробормотала что-то ласковое и повела домой, сказав то ли себе, то ли Алине, что дома они во всём разберутся.

- Я пойду к участковому в любом случае, так и знай, родная. И если это чей-то треклятый розыгрыш… Они пожалеют, что с нами связались. Съешь хоть кусочек, дочка. Ты же любишь запеканку. Я так старалась.

- Мамочка, не хочу, - ответила Алина и сделала ещё один глоток чаю.

- Давай я наполню ванну, хорошо? А потом спать – и никаких уроков.

Мама потрогала её лоб, опасаясь температуры.

Пена пахла клубникой - и её было так много, что Алина, как и раньше, представляла, что находится на Антарктиде, а рядом весёлое семейство пингвинов, и временно всё забылось.

- Вот и умничка.

Мама потёрла спинку Алине, затем включила душ и сполоснула ей волосы. Вытерев дочку полотенцем, она взяла её на руки и бережно отнесла в гостиную, где уложила на тахту.

- Не выключай свет, мамочка, пожалуйста… - В глазах Алины мелькнул панический страх.

- Конечно. - Поцеловала дочку в лоб и вышла, оставив свет включённым.

… Чтобы оплачивать счета, мама Алины работала на удалёнке, вела бухгалтерию нескольких магазинов и ещё занималась рекламой косметики в соцсетях. Каждый день она засиживалась допоздна, стараясь выложиться полностью, чтобы потом ни в чём не упрекать себя. Девять лет назад, когда, узнав о её беременности, отец Алины их бросил, она поклялась, что сделает всё, чтобы дочь ни в чём не нуждалась - и у них будет своё жильё. Справятся – решила она тогда, когда была ещё жива бабушка. Ох, бабушка…

Задумавшись, она глянула на часы на мониторе ноутбука: три утра. Бабушка говорила, что в это время правят бал злые силы… Мигнула настольная лампа. Раз, другой – и погасла. Холодок пробежал по позвоночнику мамы Алины. И тут она услышала хриплый, полный ужаса крик дочери из гостиной.

Света в гостиной тоже не было, а ведь женщина точно помнила, что оставляла бра включённым. И как-то даже похолодало…Неужели окно открыто?

- Алина, солнышко? - тихонько позвала дочь.

- Мамочка, я здесь…

Алина сидела на полу, возле шкафа.

Свет включился так же внезапно, как и погас. Обнимая дрожащую дочку, мама Алина обдумывала ситуацию. Что-то во всём происходящем было не так. И если бы она, как бабушка, была хоть чуточку суеверной, то сразу бы заподозрила происки чертовщины.

Алина попросила серебряный крестик, который подарила бабушка, когда её крестили. Увы, перерыв весь шкаф, мама так и не смогла его найти. Зато нашла бабушкины чётки – скорее, они сами под руку попались: лежали на полке возле их совместной фотографии.

Алина вцепилась в них так крепко, что пальчики побелели, и неожиданно сказала:

- Мамочка, давай прочитаем молитву, как бабушка учила.

Честно признаться, мама Алины ни одной молитвы не помнила. Пришлось повторять за дочкой. А напоследок мама, когда действительно стало чуть полегче, а в комнате потеплело, предложила Алине старое проверенное средство, тоже от бабушки:

- Куда ночь, туда и сон, а лучше к окошку подойти…

Алина замотала головой и полезла на тахту, зевая, с чётками в руках. Мама же пошла на кухню пить чай с ромашкой. Всегда так делала, когда не спалось. Она пила и думала, что завтра первым делом сходит к участковому, ситуацию нужно прояснить.

… - Если хочешь, милая, то сегодня можешь в школу не идти. Я классной позвоню, - утром предложила она.

- Нет, я пойду. Дома сидеть - тоскливо.

- Тогда будь осторожна и если что, то сразу мне звони! - воскликнула мама, недоумевая, почему дочка сразу так не поступила.

Но упрекать всегда послушную Алину не хотелось. Она того не заслужила... Дочка ушла. Мама мыла посуду, поддерживая себя мыслью, что они с дочкой со всем справятся вместе, как всегда.

… Участковый оказался нервным и очень усталым мужчиной, лет сорока пяти, с тонкими усиками и проблесками лысины у висков.

- Что вы хотели, женщина? Давайте быстрее, - поторопил он её, вертя между пальцами шариковую ручку. На идеально чистом столе стояла табличка «Жуков В. М.».

Она изложила проблему, на что получила ответ:

- Действительно, ходят у нас подобные слухи, возникшие из-за пропажи двух девочек. Но то сарафанное радио… Бабушкам-пенсионеркам не о чем больше болтать в этой глуши, как только придумывать невесть что. К слову о пропажах. Ведётся расследование, и есть кое-какие предположения. Конечно, я не уполномочен раскрывать детали, но уверяю, что ни о каком мужчине… - он фыркнул, - в коричневом костюме не может идти и речи. - Следователь заговорщицки понизил голос: - Одно скажу, что пропавшие из неблагополучных семей…

- Это даже не оправдание, - не сумела сдержать себя мама Алины.

Следователь изменился в лице, кашлянул, намеренно посмотрел на настенные часы и заговорил совсем другим тоном.

- Ничем не могу вам помочь. Детские фантазии, как и страхи, решаются совсем в другом заведении. Могу порекомендовать школьного психолога.

- До свидания, - резко попрощалась женщина и вышла за дверь.

Настроение было испорчено, время потрачено зря. Она вернулась домой и, заставляя себя, вернулась к работе. И даже выпила валерьянки, чего не делала уже давно. Успокоиться не удалось, и тревожные мысли одолевали её до самого обеда. Пришлось взять перерыв и заняться готовкой.

Алине весь день было тревожно, и, вопреки тёплой погоде, знобило. Только заболеть ещё не хватало. Обедать она не стала, кусок в горло не лез, а Женька неожиданно отдал ей своё яблоко.

- Спасибо, - ответила Алина и впервые за день улыбнулась.

Женя робко спросил, чего она такая кислая. Может, расхотела дружить? Алина покачала головой: мол, не в этом дело. И, пока решала, рассказать ли ему о случившемся, Женя уже ушёл дежурить по столовой. Плохо, что Яна вела себя как обычно: трещала без умолку о всяких телевизионных и звёздных глупостях. Словно совсем ничего не замечала: ни молчания Алины, ни тревожной усталости на её разом запавшем лице.

Мама позвонила сама, когда закончились уроки. Вот только ещё оставались кружки по русскому языку и биологии…

- Может, ну их в баню? Иди домой, дочка, хорошо?

Алина замялась. Сегодня было солнечно, и после четырёх часов ещё будет светло. На кружок ей хотелось, потому что учителя попались хорошие и занимались бесплатно, в отличие от столицы.

- Не-а, мама, я хочу сходить.

- Точно? - участливо переспросила мама.

- Ага.

- Я всё же тебя заберу.

- Не надо.

Алина замотала головой. Стыдно же такое… Что там – пятнадцать минут до дома идти? Она ведь решила пойти возле шоссе, по узкому тротуару. Машины, хоть и редкие в райцентре, сейчас вызывали у неё чувство безопасности.

- Уверена? - всё же переспросила мама и вдруг напомнила про бабушкины чётки, взяла ли их с собой Алина. Вот точно переживает, раз такое спрашивает.

- Взяла, не беспокойся, мамуля. Я позвоню, если что…

На кружках учителя Алину хвалили - и было за что. Изо всех пришедших она безошибочно прошла тестовые задания. На что она заявляла, что хочет врачом стать, поэтому и старается изо всех сил, и от смущения разулыбалась: приятно ведь, когда хвалят заслуженно. А в столице учителя всегда скупились на похвалу к детям из бедных семей.

Стоило покинуть школу, как стало ветрено. С запада стремительно наплывали фиолетово-чёрные тучи. Неужели гроза будет? Сердце сжалось. Закралась мысль позвонить маме, но Алина отогнала её прочь. На шоссе за забором проезжали легковушки. Ну, что она ведёт себя, как маленькая? Рука покрепче сжала в кармане чётки. Алина глубоко вдохнула и направилась к калитке в заборе, намереваясь выйти на шоссе.

Ветер был колючий и злой, швырял в лицо листья и сор, точно нарочно. Она прошла уже полпути – вон, впереди уже виднеется остановка.

«Девочка, стой…» - послышалось в шёпоте ветра. Алина замерла на месте, прикусила губу и обернулась. Мужчина в коричневом костюме улыбался, и от той улыбкой масло бы во рту замёрзло.

Она различила жёлтые, острые, мелкие и кривые зубы. Их было слишком много. Алина вскрикнула, когда губы на его лице растаяли, а зубы стали расти. Лицо совсем расплылось, превратившись в желто-серое пятно, на котором остался только разросшийся неимоверно зубастый рот.

Она снова закричала, выбегая на проезжую часть:

- Помогите!

Как назло – ни одной машины.

- Куда убегаешь, сладкая девочка… - ухватил за плечо, разворачивая к себе.

Крик превратился в бульканье. Ноги онемели. Она не могла смотреть на его лицо, поэтому закрыла глаза. От паники лихорадило, совсем не получалось собраться с мыслями и вспомнить слова молитвы... Хихиканье вырывалось из его глотки вместе с голодным рыком, точно он слюной давился.

Её пальцы нащупали в кармане ветровки чётки, крепко сжались, а в мыслях осталось только: «Бабушка, помоги». Успела выхватить чётки, когда слюна уже капнула на плечо ветровки, ткань зашипела, истаивая…

- Божечки!

Звуки ворвались пиликаньем потрёпанного вида «ауди», визгом шин и разъярённым криком водителя, открывшего окошко машины:

- Сдурела, малая?! Убиться решила?!

- Извините! - онемевшими губами выдавила из себя Алина. Горячие слёзы пырскнули из глаз. Её заколотило.

- Алина! - запыхавшись от бега, крикнула мама.

- Научите свою дочку правилам дорожного движения! - уже мягче отозвался водитель - и, закрыв окно, уехал.

Мама крепко взяла Алину за руку, увела от проезжей части. Её румяное лицо покрывал пот. Губы были стиснуты.

- Дома поговорим, Алина! - в тоне было всё: и радость, и облегчение, смешанное пополам с гневом.

… - Мамочка, ты мне веришь?! - воскликнула заплаканная Алина, во все глаза уставившаяся на мать, когда всё подробно рассказала.

- Верю, милая, верю…

Она действительно верила, потому что дочка ещё никогда не врала. К тому же броситься под машину, да ещё выйти на шоссе! Её Алина ни за что бы так не сделала. Боялась до ужаса. Видела, увы, несколько раз, как пешеходов сбивали на дороге лихие водители… Как же хорошо, что она решила Алину встретить.

- Мамочка, наверное, мне бабушкины чётки сегодня помогли… - И добавила: - Можно, я спать сегодня не пойду, побуду с тобой в кабинете? Этот дяденька в коричневом костюме, как засну, снова во сне придёт… Точно.

- Хорошо, милая, посидишь со мной, порисуешь. Я тебе своего кофе «вредного» заварю или чая крепкого. А пока допивай скорее какао, пока не остыло, и сырники доедай. Холодные – потом невкусные будут.

Алина успокоилась: в маму она больше всего на свете верила. Так еще бабушка говорила, что мама её золотая и такая хорошая – одна-единственная на целом свете.

- Мамочка, обними меня, пожалуйста, крепко-крепко.

- Хорошо, зайка, - и обняла.

К двум часам ночи Алина задремала и чуть не свалилась со стула, но мама вовремя её поймала. Занесла в гостиную и уложила. Свет не выключала и решила, что через полчасика работы и сама ляжет. За этот сумасшедший день она так изнервничалась и устала…

Как задремала возле ноутбука – не помнила. Только проснулась от сдавливающего сердце ужаса. «Алина?!»

- Алина… - вышло хрипло и едва слышно. В квартире темно и тихо.

- Не открою. Нет. Уходи, - со стоном пришёптывала Алина у входной двери. Кто-то тихонько постукивал с обратной стороны.

- Алина, дочка… - прошептала мама, раз за разом щёлкая выключателем.

Свет загорелся и тут же потух. Сердце мамы Алины оледенело.

«Вызвать полицию. Немедленно».

Она обняла дочь и увела её от двери. Удивительно, но в гостиной свет включился. Алина стояла с закрытыми глазами, бледная, взлохмаченная.

Нельзя будить – вспомнила женщина, что где-то читала про лунатиков. Схватила четки, лежащие возле кровати, – сразу полегчало. «Так звонить в полицию или нет? И что я скажу? Что кто-то стучал? Засмеют и не приедут».

Прислушалась: кажется, стучать перестали. И хорошо. Они с Алиной посидят до утра в гостиной при свете, а потом соберут вещи и уедут куда подальше. Отложенных на непредвиденный случай денег хватит на первое время, а там она возьмёт на себя работу с ещё парочкой магазинов. Ничего, они справятся. Может, просто в райцентре для них оказалось неподходящее место? Вздохнула и прикрыла глаза.

За окошком заскреблось. Раз-другой, как острым когтем по стеклу. Занервничала – и не удалось списать всё на ветку дерева. Ведь под окном кусты, а живут на втором этаже. «Нет, нет, не выманишь», - повторяла как молитву про себя мама Алины и сидела, всё крепче сжимая чётки в руке, не чувствуя ни боли, ни того, как в гостиной похолодало. Усталость взяла своё, она задремала.

… - Не отдам! - вскрикнула женщина и проснулась.

- Мамочка, что случилось? - протирала глаза и зевала Алина.

- Давай, дочка, вставай и собирай вещи. Мы уезжаем.

- Совсем?

- Да.

- И хорошо, наверное, - отозвалась дочка.

Собиралась она, как и мама, быстро.

Такси здесь надо было ждать целый час. Быстрее было ехать автобусом или маршруткой до автовокзала. Алина – с рюкзаком за спиной и маленькой спортивной сумкой, её мама – с небольшим чемоданом на колёсах, старым, практичным, направлялись на дальнюю остановку, ближе к площади. А то мало ли… В семь утра вокруг попадались лишь редкие собачники да единственный пожилой мужчина, бегун в красной шапочке.

- Мамочка, вон он?! - испуганно крикнула Алина и начала пятиться.

Мама достала чётки и телефон, собираясь звонить в полицию.

- Где? - стала озираться вокруг в тающих ветреных утренних сумерках.

Шуршали листья. Тишина. И вдруг услышала шаги впереди, крадущиеся, медленные.

- Кто здесь?

Увы, прозвучало совсем не грозно, а растерянно.

Алина подошла вплотную и крепко взяла за руку. Так, телефон или чётки? И сердцем мама выбрала чётки. Вспомнилась бабушка и её простая молитва.

Шипящий смешок раздался очень близко и тут же слился с шорохом листьев. Стало жутко.

- Повторяй за мной, милая.

- Ангел-хранитель небесный. Защити. Помоги.

Шаги притихли и вдруг исчезли. Только ветер резко, зло ударил в лицо, как в отместку, срывая капюшоны и путая волосы. Запахло прелыми листьями, удушающе сладко карамелью и неприятно гнилью.

Выдохнули. Прошли несколько метров. Резко похолодало, да так, что даже дышать стало больно. Вонь усилилась, сгустившись в нечто совершенно омерзительное: запах трупного разложения.

Алина закашлялась и вдруг завопила:

- Мамочка, помоги! Он схватил меня!

Снова резкий сильный порыв ветра – и Алину потащило куда-то в сторону.

Сердце в груди мамы Алины обмерло. Всего на мгновение, но она увидела мужчину в коричневом костюме. Сочный цвет, вельветовая ткань, начищенные до блеска туфли. Как нарочно, притягивал глаз, давая хорошо рассмотреть себя… И размытое зубастое лицо, какое-то невероятно раздутое, как от распирающих изнутри газов под слоем желтушного воска. Секунды паники душили, она задыхалась. Вдох-выдох. Пальцы сами отпустили ручку чемодана.

- Ты не получишь её, урод!

Женщина с криком бросилась вдогонку, скручивая чётки в кулаке. Догоняя и занося руку для удара, целясь прямо в его зубастое лицо. А бить мама Алины умела хорошо, крепко. Во время учёбы ходила на курсы самообороны.

Раз, другой третий!.. Прямо по этим мелким, острым выпирающим из практически безгубого рта-пасти зубам да в челюсть. Он, казалось, опешил. Затем стал блекнуть. И стал совсем не страшным. Таким кого можно победить?..

Несколько выбитых зубов, сочащихся гнойным, тягучим, по-сопливому белесым, упали на асфальт и исчезли, как холод и отвратительный запах. Женщина вырвала дочку из его рук и прижала к своей груди.

- Я тебя не боюсь! Так и знай! Убирайся прочь от моей Алины! - крикнула с материнской яростью дракона.

Лицо мужчины в коричневом костюме исчезло первым. Затем замельтешил, изойдя серо-белым, как помехи в телевизоре, яркий костюм и туфли. Влажно хлюпнул весь силуэт и осел грязно-коричневой лужей на асфальт. Затем вспучился тёмным пузырём и с хлопком и треском взорвался. Запахло чем-то отвратительным, как с помойки, но уже совсем слабо.

Облегчение накрыло их обеих, как глоток счастья. Алину колотило, она захныкала, как бывало, совсем крохой, а у мамы зуб на зуб не попадал от шока да руки тряслись, но всё равно дочку обняла и прижала к себе крепко-крепко. Сердце у обеих в груди бухало и стучало бешено ещё минут тридцать, пока стояли на пустой дороге, а мимо ехали автобусы и редкие машины.

- Мы его прогнали? Насовсем, правда, мама? - с надеждой спросила Алина.

-Угу, - выдавила из себя, тоже уверенная в этом мама, шмыгнув носом. По щекам от пережитого волнения текли слёзы, в носу хлюпало, как при простуде. - Это всё чётки бабушки, дорогая, - добавила мама, приглаживая пальцами растрёпанные ветром волосы Алины. Затем присела, чтобы поднять за ручку чемодан.

- Нет, это всё ты, мамочка! Ты у меня такая смелая! Я так сильно люблю тебя, и, знаешь что, мама, я больше ничего не боюсь: ни этого мужчины в коричневом костюме, ни чего-то ещё, когда ты рядом. Давай не будем уезжать, ну пожалуйста-пожалуйста? - на выдохе попросила Алина, заглядывая матери в глаза.

Мама улыбнулась в ответ и вдруг засмеялась. Алина тоже захихикала, ведь смех матери оказался таким заразительным. Ещё какое-то время они так и стояли, сгибаясь от смеха и держась за руки, на зависть недоумевающим прохожим, спешащим по своим делам ну с очень серьезным выражением на лицах.

Наконец устав смеяться, переведя дух, мама с дочкой переглянулись и пошли обратно, домой.

По дороге домой Алина не торопилась. Ну что ей делать в квартире? Разве что поесть и сразу за уроки. Никакого телевизора и фильмов. Мама работала на удалёнке, закрываясь в спальне, где вместо дверей была шторка с голубым стеклярусом, который смешно шуршал и потрескивал, едва стоило задеть... Вот поэтому и шла медленно. Выдали учебники - и рюкзак за спиной был тяжёлый. Воздух пах прелыми листьями и сырой водой в огромных лужах, которые местами приходилось перепрыгивать, иначе не обойти. А по проезжей части мама идти запретила.

Шнурки развязались, и Алина завернула к пустой остановке, с протекающей пластиковой крышей и единственной стеной позади. Пока завязывала, успела рассмотреть несколько объявлений о пропаже домашних животных, о пластиковых окнах в рассрочку на выгодных условиях, про скупку военных орденов и механических часов и истрёпанную, едва различимую из-за сырости фотографию пропавшей девятилетней девочки. И сразу стало как-то не по себе, ведь ей тоже было девять. И тишина вокруг начала угрожающе давить, до озноба.

До дома Алина практически бежала – и, только оказавшись в подъезде, поняла, как запыхалась.

- Что случилась? - ласково спросила мама.

Алина разулась, повесила ветровку на вешалку и, намереваясь ответить, вдруг запнулась. Тоненькая, как тростинка, светловолосая мама казалась такой усталой, что жалко стало её всякой ерундой нагружать.

- Всё хорошо, - ответила Алина и направилась в ванную мыть руки.

Мама улучила минутку и чтобы спросить за обедом, как дела в школе. Алина нашла в себе силы улыбнуться и сказать «нормально». Мама и так устала, работая на двух работах на удалёнке каждый день, без выходных, чтобы потянуть кредит на их строящуюся квартиру. Они и уехали сюда, чтобы сэкономить на жилье, когда умерла бабушка. Её дом в деревне давно продали, чтобы хватило на первый взнос за квартиру.

- Всё вкусно. Спасибо мамочка, - поцеловала мать в щёку и, крепко обняв, направилась в зал делать уроки, решив, что потом почитает книжки, взятые из библиотеки, польёт герань и купленный задёшево маленький кактус и, как положено, в девять вечера отправится спать.

Ночью Алине снились кошмары. Кто-то преследовал её, идущую в темноте после уроков. Она бежала всё быстрее и быстрее, затем начала кричать, а ноги отказывались двигаться. Всхлипывая, она проснулась, как всегда, за пять минут до звонка будильника. В семь тридцать. Умылась и заварила кипятком кашу быстрого приготовления, с клубничным вкусом, залила кипятком пакетированный чай и намазала булку «нутеллой». Мама ещё спала. А такой завтрак и, если надо, то ещё яичницу Алина могла приготовить самостоятельно.

Собираясь в школу, Алина зевала, хотя чувствовала, что выспалась. «Во всём находи положительные стороны», - вспомнились слова мамы. До школы пятнадцать минут дороги, если идти спокойным шагом, никаких ранних подъёмов и автобусов, как было раньше, и можно выспаться – это тоже очевидный плюс, что и отметила девятилетняя Алина и намеренно улыбнулась. Так тоже учила мама – нарочно задавать себе настроение.

По пути в школу рядом с ней шли и другие, незнакомые дети. Разных возрастов, они разговаривали и смеялись. Алина вздохнула, на мгновение позавидовав их общей дружеской радости... Гудели машины на трассе за стадионом. Школа впереди выглядела мрачной и старой. Светло-серый блеклый кирпич, длинное угловатое здание, окна хмурые – даже вопреки зажженному внутри свету.

- Меня Яной зовут… - представилась пухлая белокурая девочка на физкультуре, та, которая сказала, что Алина зря приехала. - Ты не обижайся, я ничего такого не имела виду. Просто сказала то, что сказала. - И ушла.

Когда бегали по залу, напугал мелкий мальчишка. Кажется, звали Женей – второй, кроме неё, в классе очкарик.

- Ты потеряла? - протянул резинку для волос.

Взялась за косичку: и вправду резинка соскочила.

- Спасибо.

И отчего-то неожиданно смутилась, мальчишка слишком пристально смотрел. Глаза из-под стёкол очков казались непомерно большими.

- Я Женя Медведев,- прозвучало гордо и громко. - Давай дружить.

Алина кивнула.

Классная записала в столовую на обязательный обед и на второй завтрак. Отчеканила безобъяснительное «так положено» и назвала необходимую сумму на месяц. Интересно, как воспримет это мама. Она ведь с вечера всегда делала «ссобойку»: толстый бутерброд и сок. Но в райцентре сумма выходила дешевле, и, может, мама не будет против. Тогда Алина сможет есть со всеми в столовой и ничем не выделяться.

- Где ты живёшь? Сколько тебе лет? Откуда ты приехала?

Возле её парты образовалась куча-мала, и все дети, точно сговорившись, обступили Алину с вопросами.

На удивление, вперёд вышла Яна и, растолкав всех, громко призвала к тишине и порядку. Затем дружески подмигнула.

Алина рассказывала просто и односложно, всё время опасаясь насмешек, но всем действительно было интересно. Так вот оно что значит – со слов мамы, захолустный райцентр.

Домой шли вместе с Женей и Яной. Яна постоянно трещала о всякой ерунде и неожиданно пригласила пойти погулять вместе.

Женька тоже оживился и поддержал, сказав Алине:

- Обязательно приходи. А то скучно сейчас в нашем дворе, и тебе совсем близко. Соседние дома…

- А во сколько?

- Так позвоним… - и свернули за угол, после остановки. Там дальше был перекрёсток и пара частных домов, с виду нежилых.

- Постойте! - крикнула через минуту Алина, вспомнив, что не знает их номер телефона. Запыхавшись, быстро догнала.

Вздохнув, Алина решительно достала старый кнопочный телефон (ещё бабушкин), с замиранием сердца ожидая осуждения, насмешек… Но новые друзья достали из карманов такие же древние телефоны, с виду даже проще её собственного, и быстро внесли в контакты цифры.

- Созвонимся! - звонко крикнул Женька и улыбнулся.

Возвращаясь на дорогу к дому, Алина слышала их задорный смех.

- Ты сегодня просто светишься, дочка. Давай рассказывай, мне же интересно, - встретила мама с порога. В переднике, запыленном мукой. С румянцем на щеках и кругами под глазами. Кажется, мама даже похудела.

- Со мной подружились девочка и мальчик. Яна и Женя.

- Здорово! А у нас сегодня борщ и блины.

- С фирменным соусом! - втянула ноздрями воздух Алина, чувствуя запах ванили и шоколада.

- Ага. Давай мой руки - и за стол. И не забудь, потом посуду помыть.

- Мамочка! - воскликнула Алина. - А можно мне сегодня в соседний двор погулять сходить?

- Можно, если недолго. А то я буду… волноваться, - запнулась мама.

Темнело в сентябре около семи вечера, но если ты дома в три часа, то остаётся ещё уйма времени. Так решила Алина, доделывая упражнения по русскому на завтра. Алгебру она уже сделала и со спокойной совестью положила тетрадь в рюкзак. В пять часов запиликал телефон. Бабушка любила Аллу Пугачёву. Мелодию Алина ещё не сменила.

- Приходи! - сказал Женя.

- Когда?

- Сейчас. Как раз поиграем во дворе до половины седьмого.

- Хорошо. Сейчас соберусь, - ответила Алина с радостным предвкушением.

Двор Жени и Яны находился в семи минутах от дома Алины, если идти через остановку на перекрёсток и дальше – там располагались две одинаковые девятиэтажки. Было всего пять вечера. Небо серое, грозящее дождём, и от порывистого на открытых участках ветра совсем не уютно. «Надо было тёплый свитер надеть», - корила себя Алина.

- А вот и ты! - крикнула Яна.

- Угощайся, - протянул пакет с леденцами Женя.

Леденцы «Бон пари» Алина любила.

- Во что играть будем? - Леденцы хрустели на зубах, и оттого прозвучало неразборчиво.

На лавочке возле песочницы сидела старушка в болоньевом пальто да с натянутым на голову капюшоном. Её жирненькая такса на поводке пару раз прогавкала и замолкла. Старушка неожиданно спросила:

- Сколько тебе лет, девонька? - уставившись на Алину в упор.

Молчание длилось и длилось. Такса загавкала снова. Старушка пожурила её и снова выжидающе посмотрела на Алину.

- Девять, а что? - прозвучало озадаченно.

- Плохо, - с грустью ответила старушка. - Моей Полечке тоже было девять, и Катьке в прошлом году, - вздохнула старушка.

- Вы это к чему? - не успела спросить Алина. Яна толкнула пухлым плечом. Женя сказал, что ей первой водить в казаки-разбойники и что все подъезды здесь без домофонов, так что открыты.

Слова старушки вертелись в мыслях, но всё никак не удавалось спросить, что она имела в виду. Не успела Алина застукать на лавочке Яну, как старушка уже ушла. А дальше понеслось: Женя оказался хоть мелким, но быстрым, догнать было трудно. Поэтому водила то она, то пухлая Яна.

- Ох! - выдохнул Женя, успевший прибежать к лавочке на пару секунд раньше Алины. - Темнеет.

- Почти семь. Расходимся, - посмотрела время в телефоне Яна.

- Пошли, Алина. Если опоздаем, то от родителей на орехи получим… - многозначительно буркнул Женя и дружески шлёпнул Алину в плечо: - Весело было, да?

Она кивнула.

- Ох, совсем забыл тебя предупредить, - внезапно развернулся на перекрёстке Женя. - Берегись мужчину в коричневом костюме. Говорят, что он девятилетних детей утаскивает…

- Да ты гонишь? - растерялась Алина и рассмеялась, но Женя смотрел слишком серьёзно, так что её улыбка сразу увяла.

- Местная легенда, - шикнула румяная от бега Яна и, схватив Женьку за руку, поспешила домой.

«Ерунда какая-то. Они специально так меня разыгрывают…» - вела всю дорогу до дома мысленный диалог Алина. И, как назло, вокруг ни души. Только ветер шуршит листьями. Она то ускоряла шаг, то оглядывалась, не раз поймав себя на том, что прислушивается к этой тишине, в которой несколько раз различала чьи-то шаги. Как будто легонько стучали по асфальту чьи-то каблуки, а стоило оглянуться – звук исчезал. Чтобы снова послышаться совсем близко.

… - Что случилось, милая? На тебе лица нет! - участливо спросила мама.

В квартире пахло выпечкой так вкусно, что пальчики оближешь. Знакомый запах с прежних времён, когда ещё была жива бабушка - и жили все вместе, успокаивал. Свет и тепло обволакивали защитным коконом, и все тревоги и страхи исчезали, как сны поутру.

- Всё хорошо, мамочка. Просто набегалась и чуток устала.

- Смотри мне, Алина, ты же знаешь, что можешь рассказывать мне всё.

И мама снова вернулась к работе.

Поев, Алина сразу захотела спать. Она устроилась на тахте, служившей ей кроватью, включила настенное бра и, накрывшись одеялом, начала читать книжку. Глаза слипались, и сегодня Робинзон Крузо не увлекал, не погружал с головой в мир приключений вместе с героями на острове... Книжка вскоре упала на пол. Алина уснула. Свет в бра несколько раз мигнул и вдруг потух. Дверь балкона со скрипом открылась сама по себе. Ветер дохнул в комнату холодным ночным воздухом. Алине снился мужчина в коричневом костюме. Он шёл за ней и удивительным образом догонял, хотя она давно перешла на бег. В пустых улочках от него было не скрыться. Он что-то шептал, причмокивая при этом, но Алина не слышала. Она кричала: «Помогите!» И бежала ещё быстрее, но словно и не двигалась с места. Оглушительно-громко прямо за спиной цокали об асфальт каблуками блестящие коричневые туфли мужчины. А вокруг только тёмные дома и равнодушные безлюдные улицы, да сиплое тяжёлое дыханье за спиной и приторно-сладкий, удушающий запах сладкой карамели… Алина проснулась с криком, разглядев на смазанном квадратном лице мужчины в коричневом костюме кривую, нехорошую улыбку, в которой выделялись толстые ярко-алые, словно перепачканные в крови губы.

- Дочка, зачем ты открыла балкон? Заболеть хочешь?!

Голос матери разрушил сонные чары. Но всё равно было страшно.

- Сон плохой приснился? - закрыв балкон, спросила мать.

Алина кивнула. Мать села рядом, выключила свет, но вот настенное бра никак включить не удавалось… Мать всегда очень хорошо чувствовала дочь, тонко улавливая её настроение.

- Моя ты девочка. Не бойся ничего. Я всегда буду рядом, - и крепко обняла, начав её убаюкивать, как в детстве.

Утром на завтрак были вареники с черникой и какао. Мама не спешила уходить и с аппетитом ела вместе с Алиной.

- Так что тебе снилось, родная? - ласково поглядела на дочь, которая ела любимое блюдо, но в угоду ей, без привычного аппетита.

- Мужчина в коричневом костюме, - ответила Алина и посмотрела с опаской. Мама смотрела так же спокойно и выжидающе, поэтому Алина решилась. - Он, наверное, приснился мне, потому что Яна и Женя вчера рассказали здешнюю легенду… По их словам, мужчина в коричневом костюме утаскивает девятилетних детей.

- Всё глупости, дорогая, не обращай внимания, - искренне улыбнулась мама. - В каждом новом месте есть свои легенды. А ты в ответ расскажи им… Хм. О чёрном гробике на колёсиках или о нищенке с красными глазами – помнишь, которой бабушка тебя запугивала, чтобы ты не разговаривала с незнакомцами, - подмигнула мама. И обе рассмеялись.

В школе, кроме классной руководительницы, все остальные учителя Алине нравились, и время уроков пролетало легко. Вот только в столовой кормили невкусно, а делать нечего: мама выделила деньги на обеды из-за кружков. С другой стороны, несолёный суп всегда можно было отдать Яне, а пересоленные котлеты за две щеки трескал тощий Женя. Алине, с детства приученной к овощам бабушкой, друзья с улыбками отдавали гарниры и салаты. Это единственное, что она могла есть, кроме компота.

- Расскажите о мужчине в коричневом костюме, - из любопытства спросила Алина на большой перемене, решив потом попугать их нищенкой с красными глазами.

- Тсс… - Яна прижала пальцы к её рту. - Давай отойдём к окошку… - добавила с беспокойством, оглядываясь по сторонам. - Мужчина в коричневом костюме появился здесь девять лет назад. С тех пор стали исчезать дети. Каждый год кого-то забирает. Говорят, что ищет своих детей. Некоторые и вовсе думают, что это рыскает маньяк. Но мы-то знаем, что он не маньяк. Он гораздо хуже. Взрослые его не видят. Вот Полина училась в этой школе и, перед тем как пропала, кое-что рассказала подругам. Сначала он ей снился.… Потом преследовать начал.

- А что тогда делать, если его увидишь?

Вопрос вырвался сам. Стало совсем уж не по себе, что сразу забылись все задуманные для пересказа истории. Ведь он ей тоже снился.

- Не знаю… - рассеянно ответила Яна. – Предполагают, что нельзя дать себя поймать, и рано или поздно он отстанет. На всякий случай знай, что он осенью приходит. Зимой исчезает, а весной снова появляется. - Что – испугалась? - констатировала Яна по бледному лицу Алины.

- Выдумки всё! - резко ответила Алина и направилась в класс.

Стыдно стало за собственный страх и оттого неуверенность. Мама учила, что нужно отличать всякие небылицы от реальности. А вот бабушка в приметы верила. Бабушка бы точно не отнеслась скептически к «этой легенде» и обязательно что-нибудь придумала для защиты.

И до конца уроков Алина с Яной не разговаривала, даже Женю игнорировала, хоть он тут ни при чём был совсем.

Домой Алина тоже шла в одиночестве: она единственная из класса, кто, по рекомендации матери, записался на все кружки. В половине пятого из-за хмурого тёмного неба в городе царили густые сумерки. Ветер жадно срывал жёлтые листья и злобно кружил в воздухе, рассыпая их по асфальту.

Алина надела капюшон ветровки. Поёжилась, жалея, что не взяла с собой зонтик: утро-то было солнечное, а сейчас тучи грозили вот-вот обрушиться дождём.

Когда школа осталась позади, стало как-то неуютно: вроде никого, а чувство – что кто-то наблюдает. Стоило остановиться, осмотреться – и мельком замечала фигуру мужчины. Коричневый, насыщенного цвета костюм ярким пятном резко выделялся на периферии зрения. И чувство такое необычное, что мужчина нарочно издевается, давая себя разглядеть. Руки Алины от напряжения вспотели, холодный пот выступил на спине, вызывая дрожь во всём теле.

Алина ускорила шаг и, дойдя до остановки, почти бежала, надеясь, что сегодня там, в будке с боковым стеклом, заклеенным рекламным плакатом, кто-то будет. И если что, то поможет…

На лавочке остановки действительно кто-то сидел. Мыски тёмно-коричневых туфель выступали вперёд. Лацканы брюк тоже были коричневыми. Скрипнула лавочка. Алина сделала шаг назад. Затем ещё один. Всё внутри оборвалось с мыслью: надо бежать! Но ноги словно одеревенели.

- Девочка, иди сюда, девочка… - ужасно глухим голосом сказал мужчина и поманил её пальцем.

Алина смотрела на костюм, медленно, словно пробираясь сквозь патоку, подняла глаза к его лицу. Оно было пепельным и каким-то бесформенным. Такое, что отвернёшься – сразу забудешь. Но толстые ярко-малиновые губы, необычайно сочного цвета, словно накрашенные помадой, влажно блестели, начиная расплываться в голодной, резкой ухмылке.

- Девочка, сладкая, девочка. Хочешь конфетку?.. - повторил он, и оцепенение почти спало с Алины.

Мужчина незаметно оказался в двух шагах. Она заорала и побежала, огибая остановку. Неслась прочь изо всех сил. Насмешливо завыл ветер, вдувая в лицо ворох сухих листьев с пылью, отчего сразу заслезились глаза.

Оборачиваться было страшно до тошноты. В груди горело, в боку кололо и жгло. Как назло, чесалось в носу, и невыносимо хотелось чихнуть. Вот переулок и развилка, через яблоневый сад и стадион – и будешь дома. Всё же ей нужно обернуться. Нет сил бежать дальше. Она чихнула и вынужденно остановилась. Сердце колотилось и так сильно трепетало, как трепещет пойманная в силок птичка.