CreepyStory

Верочка тоже страдала. Её чёрные глаза заблестели непролитой слезой, румянец исчез, кожа засверкала невообразимой белизной, а талия стала тоньше, чем в то время, когда грязный Цыган впервые показал ей дорогу в настоящие небеса, а не те, про которые талдычат в храме. Её жалели горожане, даже женщины, настолько несчастной выглядела Вера. "Ей изменяет муж!" - решили господа. "Уж не испытывает ли Карл на жене все те штучки, про которые писал небезызвестный маркиз де Сад?" - спросил кто-то однажды на суаре. И у всех, кто присутствовал на приёме, заблестели глаза.

- Страдание тела лечит душу, - сказал её духовник.

Если б он знал, от чего страдала Вера Шик! А ещё она не чувствовала души. У неё было только тело. Оно просило наслаждения.

Карл перестал ночевать дома. А когда всё же являлся, то уходил спать в библиотеку. Туда ему приносили вино из погреба.

Вера вспомнила свой обет - ни один мужчина не должен покинуть её.

Вера побывала в погребе, по-хозяйски оценила запасы. Она даже подвал осмотрела, сооружённый ещё в прошлом веке для защиты жителей замка. От каких врагов? А Бог их знает. Говорят, что может случиться мировая война. Ну случится, и что? Вот, многоходовый подвал имеется на случай, если немцам вдруг приспичит ворваться в её замок. И Вера Шик долго и мечтательно улыбалась своим мыслям, представляя себя смятой объятьями варвара-арийца.

В подвале обнаружился отсек с железной дверью и ржавым запором. Вера кинулась искать ключ. К восторгу хозяйки, ключ нашёлся не в пристройках для работ прислуги, а в библиотеке, за шкафом на гвозде. Стало быть, им пользовался только бывший хозяин замка, какой-то разорившийся сумасшедший граф.

Тяжёлая маслёнка для колёс и рессор карет, которые ещё хранились в специальном сарае и даже использовались, помогла Вере открыть дверь. За ней оказалась другая, такая же - железная. И две комнатки.

Запах пыли ударил в аккуратные, словно изваянные из мрамора ноздри новой владелицы всех тайн. Пожалуй, не пыли, а чего-то отвратного. Вера носком туфли толкнула топорщившуюся рогожку на полу. Под ней лежала настоящая мумия!

Судя по одёжке, европейка. Кто ж тебя здесь замуровал и для чего? И как тебя отсюда вынести?

Вере был очень нужен подвал. Но он уже занят мумией... Звать прислугу нельзя. Зато Карла можно!

На свою беду, Шик в этот день приехал домой, сразу прошёл в библиотеку. Там за накрытым столиком сидела Вера. Её глаза сияли.

Карл простонал и хотел было ретироваться. Но жена сразу же рассказала о мумии, предложила выпить как следует и убрать жертву давнего преступления.

- Какая жертва, я тебя умоляю! - воскликнул Карл.

Вера стала такой печальной, так жалобно пролепетала что-то о вреде сплетен для их семьи, мол, никто не приедет в гости, и так-то их избегают, а если до ребёнка разговоры когда-нибудь дойдут? И Шик решил поучаствовать в Вериных забавах. Лишь бы его не домогалась.

Вера вручила ему лампу и ключ, отправила вперёд себя.

Карл оглянулся: глаза жены мерцали потусторонними бликами. По шее банкира сбежали капли пота. Страх перед молодой женой стал ощутим на физическом уровне.

Карл обернулся ещё раз. Верины губы потрескались от жара, и она облизывала их тёмным языком.

Что ему делать? Рациональнее всего было бы развернуться, швырнуть лампу в эту дьяволицу и убежать. Бежать от двадцатилетней хрупкой женщины? Его беда -- он не догадался задать ей взбучку, отхлестать жёнушку. Пусть бы знала своё место. Нет, он не побежит.

Впереди показался тупик - железная дверь. Карл развернулся к жене.

Её дыхание стало глубоким и частым, вена на её шее набухла и запульсировала. Карл был больше заинтригован, чем испуган. Это же признаки приближавшегося оргазма, который он, увы, не смог доставлять ей часто. Зря, зря спасительный страх покинул опытнейшего банкира!

Вера прерывавшимся голосом спросила:

- А вдруг там лежит одна из пропавших королевских особ? Мы же исследуем все материалы по Европе?

- Конечно, - ответил Карл и подивился, как Вере удавалось скрывать свою глупость. Что значат её слова, как не идиотизм, которым страдают все дамы высшего света? Хорошо хоть, что жена осторожно относится к финансам. Иначе его брак вовсе был бы ужасным: нимфоманка, сифилитичка, психопатка. Растратчица -- это уже чересчур!

Карл успокоился и поторопился открыть двери. Скорее покончить с забавами, да и прилечь. Кроме того, ему самому интересно, что там за мумия. Оказывается, в роду этих графов, хозяев замка, были ещё те затейники. И Карл в который раз презрел высшее общество. Ему, сыну богатейшего купца, пришлось пройти через все препоны, пока он стал финансистом. А уж как представители голубых кровей изворачиваются и врут, когда дело доходит до банкротства! Взять хотя бы жену-баронессу...

Карл не видел, как Вера схватила ломик, который стоял у стены, легчайшими шагами догнала супруга, размахнулась и ударила поперёк затылка, ближе к шее.

Карл рухнул без дыхания, и молниеносная смерть спасла его от зрелища, как Вера содрогается и корчится в оргазме на полу, выкрикивает ругательства, как вокруг руки, зажатой меж ног, темнеет юбка.

Вера поднялась, вся седая от пыли, но счастливая, словно щука, нажравшаяся карасей. Она даже запела! Так, распевая, вытащила мумию, которая стала рассыпаться, в первую комнатку, а Карла закрыла во второй. Заливаясь соловьём, понеслась в свои апартаменты.

Нужно хорошо выспаться. Завтра предстоит визит в похоронное бюро. В её доме найдена мумия! Нужно обеспечить бедняжке вечный покой в цинковом гробу. И да - нельзя ли купить состава для бальзамирования, она сама хочет позаботиться о теле. И за свои причуды готова хорошо заплатить.

Цинковый гроб в бюро нашёлся. С глупейшим видом Вера поинтересовалась, сколько таких же можно заказать.

- Вы думаете, в замке ещё есть мумии? - спросил ошалевший от коммерческой удачи владелец бюро.

- Конечно! Я же из Трансильвании и всё знаю о вампирах! Эти графы... Нечисто с ними, - ответила Вера, по выражению лица гробовщика отмечая оценку своих умственных способностей. А ей-то что? Лишь бы молчал. Для этого имеются деньги и... Вера уже измеряла взглядом телосложение мужчины. Он будет покрепче Карла. Наверное.

На всякий случай она пригласила гробовщика в замок и предоставила ему мумию для осмотра.

"Надо же, не соврала", - удивился гробовщик и ещё раз предложил услуги бальзамирования.

- Нет, нет, я сама. Тело же словно у меня в гостях. Как хозяйка, я должна позаботиться обо всех удобствах, - возразила Вера.

Гробовщик только хмыкнул, оставил чемоданчик с химикалиями и решил строго предупредить ветреницу - двадцать лет человеку, ещё дитя - об опасности некоторых. Но из пухлого, изумительно очерченного ротика посыпались не глупости, а обширные сведения по химии.

Гробовщик потрясённо промолчал: да кто она такая, эта банкирша?

Вера с лучезарной улыбкой, нежнейшим румянцем на щеках предложила гостю подняться к ней. Её груди так и рвались из декольте от частого дыхания, а личико тянулось к устам гробовщика. Всё, что должно было произойти, случилось в первый раз прямо в подвале. Второй и третий - в спальне Веры.

Гробовщик отбыл совершенно очарованный. И богатый - теперь он сможет приобрести под бюро всё здание, а не ютиться на первом этаже. Вера прислала ему записку с напоминанием о своём заказе. Гробовщик решил ответить лично, поехал в замок и задержался там на три дня. Сорвался заказ, но Вера щедро возместила убыток.

- А где же ваш супруг? - До гробовщика наконец дошло: нужно поинтересоваться самым сущностным в его интрижке с банкиршей. Иначе можно пропасть ни за пятак, ни за копейку.

- Ах, Карл бросил меня, уехал куда-то во Францию со своей любовницей, - заплакала Вера. - Он давно содержал её.

Гробовщик посмотрел на это прелестное дитя другими глазами. Подумать только: баронесса, со своим немаленьким капиталом, удивительная красавица, молодая мать первенца-сына, и брошенная женщина! Воистину можно тронуться умом на почве сношений. От которых, нужно сказать, гробовщик уже устал.

Вера изредка плакалась на измену мужа в гостиных знатных дам. По городу поползли слухи. Тем временем она взяла под опеку дела банка - на самом деле открыла дверь спальни для двух заместителей Карла. Они не узнали, как им повезло, потому что Вере пришлось ехать во Францию: ей сообщили, что там погиб Карл в автомобильной аварии. И Вера, как преданная жена-католичка, должна упокоить тело супруга. Он так любил чудесную страну, что часто мечтал быть похороненным именно на Пер Лашез.

Вернулась юная вдова ещё более богатой, со свидетельством из префектуры. И свободной для новой жизни. Вера ни на миг не пожалела денег, которые отдала за документы. Наследство было многократно больше.

Не повезло молодому врачу, с которым Вера познакомилась в дороге: он сразу с поезда попал в её спальню. На беду, утром туда вполз Лоренцо, которого упустила нянька.

- Что ж это такое! - воскликнул врач. - Вы показывали ребёнка доктору? Ну-ка, двигай сюда, ползунок!

Врач подхватил Лоренцо и внимательно осмотрел провалившийся носик мальчугана, два редко поставленных зубика на дёснах, низко расположенные уши, кривые дёргавшиеся ножонки.

- Вера, я не хочу пугать вас... - осторожно начал врач. - Наверное, ваш погибший супруг был болен. И передал хворь вашему сыну. Возможно, что вам тоже. Иначе откуда эта ваша ненасытность? В народе такое называют бешенством матки. Но это никакое не бешенство, конечно, а просто поражение нервов и головного мозга.

Вера скинула пеньюар.

Великолепное, скульптурное тело было чистым. Как у статуи.

- Ну а внутри вы недавно побывали, - сказала она с улыбкой. - Как, по-вашему, у меня есть повод для беспокойства?

- Я должен осмотреть вас с помощью зеркал, - ответил врач, радуясь, что пациентка не впала в истерику. - Взять кровь на анализ... Хотя имеется единственная аномалия - гигантский клитор при почти атрофированных половых губах. Это тоже о чём-то говорит…

- Можно анализы будут завтра? - жалобно спросила Вера. - Сегодня мне нужно выпить. Много выпить.

- Конечно, - ответил недалёкий врач. Не только по уму недалёкий, но и от смерти тоже.

- Теперь мне самому нужно проверяться. Лекарства существуют, но я предлагаю лечить высокой температурой. Сделаю всё, чтобы кровь не свернулась, а возбудитель болезни погиб, - вдохновенно продолжил врач.

- Я сама принесу тебе ещё вина, - прощебетала Вера.

Выпорхнула из спальни и быстро вернулась с тёмной бутылкой.

Вино отдавало чем-то неприятным, но бархатистой густотой ласкало язык и горло.

Вера потянулась поцеловать врача, но он уклонился.

В подвале появился второй цинковый гроб.

***

Лунными ночами Вера отправлялась в поездки. Обязательно в карете с гербами - своим и бывшим графским. Карета останавливалась возле домов, где жила городская знать. Но стройный силуэт Веры можно было увидеть и возле увеселительных заведений. Все знали, кто сидит за столиком, кто с головы до ног закутан в индийское покрывало. К кому так неудержимо тянет, чьи пальцы на расстоянии сжимают сердце, чей взгляд из-под тончайшей ткани проникает прямо в мозг и поджаривает его в пламени плотского желания.

"Прекрасная охотница" - так назвали Веру. И кто-нибудь обязательно попадал в расставленные силки. Через месяц-другой пропадал.

Искали человека, искали тело. Но не там - никому и не приходило в голову заглянуть в подвал графского замка.

Только мальчик Лоренцо удивлялся, что делает мама в этих мрачных подземных комнатах. Два раза он спустился за ней один и не смог открыть тяжёлые двери. Привёл с собой няньку, которая учуяла запах - один из швов на металле был плохо запаян. Она решила, что госпожа молится в подвале среди дохлых, грызунов, прячется там, чтобы вволю пострадать - вон как стонет! Увела ребёнка, а потом предложила Вере потравить крыс. Хозяйка выспросила у неё всё и велела вместо молока дать на ночь ребёнку отвар для укрепления костей. Лоренцо выпил его и заболел. А вот няньку нашли утром мёртвой, в луже рвоты. Видать, приготовила приманку для крыс, забылась и съела сама. Несчастный случай.

Вера очень убивалась по расторопной служанке, но из-за болезни сына на похороны не пришла. Родственники получили щедрое пособие на погребение.

Маленький Лоренцо в болезни позабыл про подвал, и ему за это продлили жизнь на десять лет. За это время Вера вышла замуж. На целых четыре месяца.

Жизнь Иосифа Ренци закончилась в библиотеке, где он посмел уединиться. Жена принесла ему вина и обняла. Ренци не то что увернулся, он руками и ногами отбился от поцелуя. Вера обиженно удалилась. Никто и никогда не должен был избегать её общества.

Вера проехалась по знакомым с печальным визитом: её опять бросил муж. Гробовщик привёз в замок двенадцатый гроб. Он давно не спрашивал про мумии. Его интересовали только деньги.

Однажды ночью, в сильный ливень, он приехал в замок. Вере доложили, и она согласилась принять его, хотя в покоях сидел припозднившийся гость.

- Вера, - взволнованно спросил гробовщик, - кто помогает вам работать с мумиями?

- Я сама всё делаю, - улыбнулась красавица. - Всегда интересовалась медициной и вашим ремеслом.

- Помилуйте, Вера, сейчас не до шуток и словесных уловок. В городе пошли слухи о том, что вы вампирша, пьёте кровь своих любовников, а их тела сбрасываете в каменный колодец, который есть в вашем погребе.

- Это граф был вампиром, - нахмурилась Вера. - Он...

- Кто помогает вам? - чуть не закричал гробовщик. - Кто передвигает неподъёмные тяжести?

- Дворник. Он слабоумен, но силён, - призналась Вера.

- Как вы объяснили ему появление тел?

- Каких ещё тел?.. Ах да... Сказала, что это бывший хозяин замка охотится на христиан. Дурень в первый раз неделю бегал по ночам с осиновым колом, караулил вампира.

- Он ездил к родственникам в деревню и наплёл там всякой чепухи. Оттуда и пошёл слух. Теперь весь город прямо кипит желанием узнать правду. Полиция тоже заинтересована, - попытался испугать Веру гробовщик.

Её глаза заблестели, дыхание участилось. Владелец похоронного бюро испытал жуткий страх от возбуждения прелестной аристократки.

- Нет, Вера, нет! - вскричал гробовщик. - Я всего лишь хочу помочь вам. Зовите меня, когда найдёте ещё мумии. Своего дурня отправьте куда-нибудь...

- Вы боитесь, что найдут гробы, которые изготовлены вами? - тихо поинтересовалась Вера. - Да, это будет трудно списать на графа...

- Дорогая баронесса, прекраснейшая Вера, - прошептал гробовщик. - Отныне с вашими мумиями мы работаем вместе. Рассказать вам, как в нашей тюрьме вешают преступников? Не хотите? Может статься, что придётся увидеть воочию!..

- Не уходите! Сегодня я точно найду ещё одну мумию, - с милым простодушием, голосом пятнадцатилетней девочки сказала баронесса.

Гробовщик издал гортанный звук и уселся в кресло. Он был готов ждать.

И последующие двенадцать лет ждал в постоянной готовности мчаться на помощь к необыкновенной красавице баронессе, такой одинокой в её замке.

Общество было потрясено этой связью: молодая состоятельная аристократка и пятидесятилетний хозяин похоронного бюро, обрюзгший потрошитель покойников, пропахший формалином и древесной стружкой, - это же мезальянс! Над гробовщиком смеялись, кто-то разбивал вывеску на его бюро, ему не подавали руку знакомые. "Вам всего лишь завидуют", - смеялась Вера. "Мне всего лишь снится тюрьма и виселица", - думал гробовщик.

Но однажды он стремительно передал дела помощнику, снял все деньги со счёта в банке и уехал куда-то, не продав бизнеса. Да, баронесса как раз в это время нашла ещё одну мумию. Кроме того, её настигло горе: пропал чудный мальчик Лоренцо, сын баронессы.

Она бросилась в полицию со своей бедой. Оказывается, Лоренцо сбежал к цыганам, которые раскинули шатры далеко от города. Видимо, кто-то из табора заманил мальчика, применил к нему их колдовство.

Полиция ретиво разметала шатры, переколотила кибитки, разогнала коней, бросила в кутузку почти всех мужчин и стариков. Мальчика не обнаружили.

Сама Вера приходила к тюрьме, кляла цыган, ругала их такими словами, от которых краснели видавшие виды полицейские. Ясно было, как возненавидела мать похитителей своего ребёнка.

Лоренцо нашли год спустя. Да, в подвале за двумя железными дверями, в цинковом гробу, который изготовил бывший помощник гробовщика, а ныне хозяин похоронного бюро, за которое он не заплатил ни гроша.

Сердце Веры (или её дьявольская натура) чуяло, что скоро она не сможет спускаться в подвал, где стоят тридцать пять гробов. А её мужчины, которые в своё время уклонились от поцелуя, не дождутся прихода их повелительницы, не услышат слов любви и страсти, увещеваний - ведь они такие ревнивцы! Не зашуршат шелка над ними, не раздадутся под каменными плитами крики наслаждения.

А всё из-за ревнивой дряни, страшненькой жены хорошего Вериного знакомого, который однажды исчез после визита к ней. Оказывается, обманутая жена проследила за супругом. Нет чтобы зайти к Вере, всё обсудить, решить в рамках отношений, принятых в высшем обществе города. Ревнивица прибежала в полицию с криками, что её муж убит в замке! Какой бред!

- Это бред! - твердила Вера сначала в тюрьме, потом в психиатрической клинике.

- Это бред! - шепнула она человеку, нанятому убить её.

Он под видом врача, явившегося для осмотра, одной рукой прижал стетоскоп к её скульптурной спине, а другой вытащил из кармана сюртука итальянскую удавку. Вот тогда-то, когда гаротта впилась в атласную кожу шеи, из губ Веры вырвались эти слова. Они перешли в сладострастный стон, но закончились некрасивым хрипом и конвульсиями.

Действительно, это был бред: расчленявший тело преступник плакал над окровавленными останками. Ему было жаль прекрасную Веру. Хотя за жизнь, проведённую в похоронном бюро, должен был привыкнуть ко всякому. Однако, когда он захотел поцеловать синие губы отрезанной головы, то почему-то отказал в посмертной ласке бывшей любовнице. Может, из-за багровой пены, может, из-за распухшего языка, который с каждой секундой наливался чернотой.

По дороге домой Алина не торопилась. Ну что ей делать в квартире? Разве что поесть и сразу за уроки. Никакого телевизора и фильмов. Мама работала на удалёнке, закрываясь в спальне, где вместо дверей была шторка с голубым стеклярусом, который смешно шуршал и потрескивал, едва стоило задеть... Вот поэтому и шла медленно. Выдали учебники - и рюкзак за спиной был тяжёлый. Воздух пах прелыми листьями и сырой водой в огромных лужах, которые местами приходилось перепрыгивать, иначе не обойти. А по проезжей части мама идти запретила.

Шнурки развязались, и Алина завернула к пустой остановке, с протекающей пластиковой крышей и единственной стеной позади. Пока завязывала, успела рассмотреть несколько объявлений о пропаже домашних животных, о пластиковых окнах в рассрочку на выгодных условиях, про скупку военных орденов и механических часов и истрёпанную, едва различимую из-за сырости фотографию пропавшей девятилетней девочки. И сразу стало как-то не по себе, ведь ей тоже было девять. И тишина вокруг начала угрожающе давить, до озноба.

До дома Алина практически бежала – и, только оказавшись в подъезде, поняла, как запыхалась.

- Что случилась? - ласково спросила мама.

Алина разулась, повесила ветровку на вешалку и, намереваясь ответить, вдруг запнулась. Тоненькая, как тростинка, светловолосая мама казалась такой усталой, что жалко стало её всякой ерундой нагружать.

- Всё хорошо, - ответила Алина и направилась в ванную мыть руки.

Мама улучила минутку и чтобы спросить за обедом, как дела в школе. Алина нашла в себе силы улыбнуться и сказать «нормально». Мама и так устала, работая на двух работах на удалёнке каждый день, без выходных, чтобы потянуть кредит на их строящуюся квартиру. Они и уехали сюда, чтобы сэкономить на жилье, когда умерла бабушка. Её дом в деревне давно продали, чтобы хватило на первый взнос за квартиру.

- Всё вкусно. Спасибо мамочка, - поцеловала мать в щёку и, крепко обняв, направилась в зал делать уроки, решив, что потом почитает книжки, взятые из библиотеки, польёт герань и купленный задёшево маленький кактус и, как положено, в девять вечера отправится спать.

Ночью Алине снились кошмары. Кто-то преследовал её, идущую в темноте после уроков. Она бежала всё быстрее и быстрее, затем начала кричать, а ноги отказывались двигаться. Всхлипывая, она проснулась, как всегда, за пять минут до звонка будильника. В семь тридцать. Умылась и заварила кипятком кашу быстрого приготовления, с клубничным вкусом, залила кипятком пакетированный чай и намазала булку «нутеллой». Мама ещё спала. А такой завтрак и, если надо, то ещё яичницу Алина могла приготовить самостоятельно.

Собираясь в школу, Алина зевала, хотя чувствовала, что выспалась. «Во всём находи положительные стороны», - вспомнились слова мамы. До школы пятнадцать минут дороги, если идти спокойным шагом, никаких ранних подъёмов и автобусов, как было раньше, и можно выспаться – это тоже очевидный плюс, что и отметила девятилетняя Алина и намеренно улыбнулась. Так тоже учила мама – нарочно задавать себе настроение.

По пути в школу рядом с ней шли и другие, незнакомые дети. Разных возрастов, они разговаривали и смеялись. Алина вздохнула, на мгновение позавидовав их общей дружеской радости... Гудели машины на трассе за стадионом. Школа впереди выглядела мрачной и старой. Светло-серый блеклый кирпич, длинное угловатое здание, окна хмурые – даже вопреки зажженному внутри свету.

- Меня Яной зовут… - представилась пухлая белокурая девочка на физкультуре, та, которая сказала, что Алина зря приехала. - Ты не обижайся, я ничего такого не имела виду. Просто сказала то, что сказала. - И ушла.

Когда бегали по залу, напугал мелкий мальчишка. Кажется, звали Женей – второй, кроме неё, в классе очкарик.

- Ты потеряла? - протянул резинку для волос.

Взялась за косичку: и вправду резинка соскочила.

- Спасибо.

И отчего-то неожиданно смутилась, мальчишка слишком пристально смотрел. Глаза из-под стёкол очков казались непомерно большими.

- Я Женя Медведев,- прозвучало гордо и громко. - Давай дружить.

Алина кивнула.

Классная записала в столовую на обязательный обед и на второй завтрак. Отчеканила безобъяснительное «так положено» и назвала необходимую сумму на месяц. Интересно, как воспримет это мама. Она ведь с вечера всегда делала «ссобойку»: толстый бутерброд и сок. Но в райцентре сумма выходила дешевле, и, может, мама не будет против. Тогда Алина сможет есть со всеми в столовой и ничем не выделяться.

- Где ты живёшь? Сколько тебе лет? Откуда ты приехала?

Возле её парты образовалась куча-мала, и все дети, точно сговорившись, обступили Алину с вопросами.

На удивление, вперёд вышла Яна и, растолкав всех, громко призвала к тишине и порядку. Затем дружески подмигнула.

Алина рассказывала просто и односложно, всё время опасаясь насмешек, но всем действительно было интересно. Так вот оно что значит – со слов мамы, захолустный райцентр.

Домой шли вместе с Женей и Яной. Яна постоянно трещала о всякой ерунде и неожиданно пригласила пойти погулять вместе.

Женька тоже оживился и поддержал, сказав Алине:

- Обязательно приходи. А то скучно сейчас в нашем дворе, и тебе совсем близко. Соседние дома…

- А во сколько?

- Так позвоним… - и свернули за угол, после остановки. Там дальше был перекрёсток и пара частных домов, с виду нежилых.

- Постойте! - крикнула через минуту Алина, вспомнив, что не знает их номер телефона. Запыхавшись, быстро догнала.

Вздохнув, Алина решительно достала старый кнопочный телефон (ещё бабушкин), с замиранием сердца ожидая осуждения, насмешек… Но новые друзья достали из карманов такие же древние телефоны, с виду даже проще её собственного, и быстро внесли в контакты цифры.

- Созвонимся! - звонко крикнул Женька и улыбнулся.

Возвращаясь на дорогу к дому, Алина слышала их задорный смех.

- Ты сегодня просто светишься, дочка. Давай рассказывай, мне же интересно, - встретила мама с порога. В переднике, запыленном мукой. С румянцем на щеках и кругами под глазами. Кажется, мама даже похудела.

- Со мной подружились девочка и мальчик. Яна и Женя.

- Здорово! А у нас сегодня борщ и блины.

- С фирменным соусом! - втянула ноздрями воздух Алина, чувствуя запах ванили и шоколада.

- Ага. Давай мой руки - и за стол. И не забудь, потом посуду помыть.

- Мамочка! - воскликнула Алина. - А можно мне сегодня в соседний двор погулять сходить?

- Можно, если недолго. А то я буду… волноваться, - запнулась мама.

Темнело в сентябре около семи вечера, но если ты дома в три часа, то остаётся ещё уйма времени. Так решила Алина, доделывая упражнения по русскому на завтра. Алгебру она уже сделала и со спокойной совестью положила тетрадь в рюкзак. В пять часов запиликал телефон. Бабушка любила Аллу Пугачёву. Мелодию Алина ещё не сменила.

- Приходи! - сказал Женя.

- Когда?

- Сейчас. Как раз поиграем во дворе до половины седьмого.

- Хорошо. Сейчас соберусь, - ответила Алина с радостным предвкушением.

Двор Жени и Яны находился в семи минутах от дома Алины, если идти через остановку на перекрёсток и дальше – там располагались две одинаковые девятиэтажки. Было всего пять вечера. Небо серое, грозящее дождём, и от порывистого на открытых участках ветра совсем не уютно. «Надо было тёплый свитер надеть», - корила себя Алина.

- А вот и ты! - крикнула Яна.

- Угощайся, - протянул пакет с леденцами Женя.

Леденцы «Бон пари» Алина любила.

- Во что играть будем? - Леденцы хрустели на зубах, и оттого прозвучало неразборчиво.

На лавочке возле песочницы сидела старушка в болоньевом пальто да с натянутым на голову капюшоном. Её жирненькая такса на поводке пару раз прогавкала и замолкла. Старушка неожиданно спросила:

- Сколько тебе лет, девонька? - уставившись на Алину в упор.

Молчание длилось и длилось. Такса загавкала снова. Старушка пожурила её и снова выжидающе посмотрела на Алину.

- Девять, а что? - прозвучало озадаченно.

- Плохо, - с грустью ответила старушка. - Моей Полечке тоже было девять, и Катьке в прошлом году, - вздохнула старушка.

- Вы это к чему? - не успела спросить Алина. Яна толкнула пухлым плечом. Женя сказал, что ей первой водить в казаки-разбойники и что все подъезды здесь без домофонов, так что открыты.

Слова старушки вертелись в мыслях, но всё никак не удавалось спросить, что она имела в виду. Не успела Алина застукать на лавочке Яну, как старушка уже ушла. А дальше понеслось: Женя оказался хоть мелким, но быстрым, догнать было трудно. Поэтому водила то она, то пухлая Яна.

- Ох! - выдохнул Женя, успевший прибежать к лавочке на пару секунд раньше Алины. - Темнеет.

- Почти семь. Расходимся, - посмотрела время в телефоне Яна.

- Пошли, Алина. Если опоздаем, то от родителей на орехи получим… - многозначительно буркнул Женя и дружески шлёпнул Алину в плечо: - Весело было, да?

Она кивнула.

- Ох, совсем забыл тебя предупредить, - внезапно развернулся на перекрёстке Женя. - Берегись мужчину в коричневом костюме. Говорят, что он девятилетних детей утаскивает…

- Да ты гонишь? - растерялась Алина и рассмеялась, но Женя смотрел слишком серьёзно, так что её улыбка сразу увяла.

- Местная легенда, - шикнула румяная от бега Яна и, схватив Женьку за руку, поспешила домой.

«Ерунда какая-то. Они специально так меня разыгрывают…» - вела всю дорогу до дома мысленный диалог Алина. И, как назло, вокруг ни души. Только ветер шуршит листьями. Она то ускоряла шаг, то оглядывалась, не раз поймав себя на том, что прислушивается к этой тишине, в которой несколько раз различала чьи-то шаги. Как будто легонько стучали по асфальту чьи-то каблуки, а стоило оглянуться – звук исчезал. Чтобы снова послышаться совсем близко.

… - Что случилось, милая? На тебе лица нет! - участливо спросила мама.

В квартире пахло выпечкой так вкусно, что пальчики оближешь. Знакомый запах с прежних времён, когда ещё была жива бабушка - и жили все вместе, успокаивал. Свет и тепло обволакивали защитным коконом, и все тревоги и страхи исчезали, как сны поутру.

- Всё хорошо, мамочка. Просто набегалась и чуток устала.

- Смотри мне, Алина, ты же знаешь, что можешь рассказывать мне всё.

И мама снова вернулась к работе.

Поев, Алина сразу захотела спать. Она устроилась на тахте, служившей ей кроватью, включила настенное бра и, накрывшись одеялом, начала читать книжку. Глаза слипались, и сегодня Робинзон Крузо не увлекал, не погружал с головой в мир приключений вместе с героями на острове... Книжка вскоре упала на пол. Алина уснула. Свет в бра несколько раз мигнул и вдруг потух. Дверь балкона со скрипом открылась сама по себе. Ветер дохнул в комнату холодным ночным воздухом. Алине снился мужчина в коричневом костюме. Он шёл за ней и удивительным образом догонял, хотя она давно перешла на бег. В пустых улочках от него было не скрыться. Он что-то шептал, причмокивая при этом, но Алина не слышала. Она кричала: «Помогите!» И бежала ещё быстрее, но словно и не двигалась с места. Оглушительно-громко прямо за спиной цокали об асфальт каблуками блестящие коричневые туфли мужчины. А вокруг только тёмные дома и равнодушные безлюдные улицы, да сиплое тяжёлое дыханье за спиной и приторно-сладкий, удушающий запах сладкой карамели… Алина проснулась с криком, разглядев на смазанном квадратном лице мужчины в коричневом костюме кривую, нехорошую улыбку, в которой выделялись толстые ярко-алые, словно перепачканные в крови губы.

- Дочка, зачем ты открыла балкон? Заболеть хочешь?!

Голос матери разрушил сонные чары. Но всё равно было страшно.

- Сон плохой приснился? - закрыв балкон, спросила мать.

Алина кивнула. Мать села рядом, выключила свет, но вот настенное бра никак включить не удавалось… Мать всегда очень хорошо чувствовала дочь, тонко улавливая её настроение.

- Моя ты девочка. Не бойся ничего. Я всегда буду рядом, - и крепко обняла, начав её убаюкивать, как в детстве.

Утром на завтрак были вареники с черникой и какао. Мама не спешила уходить и с аппетитом ела вместе с Алиной.

- Так что тебе снилось, родная? - ласково поглядела на дочь, которая ела любимое блюдо, но в угоду ей, без привычного аппетита.

- Мужчина в коричневом костюме, - ответила Алина и посмотрела с опаской. Мама смотрела так же спокойно и выжидающе, поэтому Алина решилась. - Он, наверное, приснился мне, потому что Яна и Женя вчера рассказали здешнюю легенду… По их словам, мужчина в коричневом костюме утаскивает девятилетних детей.

- Всё глупости, дорогая, не обращай внимания, - искренне улыбнулась мама. - В каждом новом месте есть свои легенды. А ты в ответ расскажи им… Хм. О чёрном гробике на колёсиках или о нищенке с красными глазами – помнишь, которой бабушка тебя запугивала, чтобы ты не разговаривала с незнакомцами, - подмигнула мама. И обе рассмеялись.

В школе, кроме классной руководительницы, все остальные учителя Алине нравились, и время уроков пролетало легко. Вот только в столовой кормили невкусно, а делать нечего: мама выделила деньги на обеды из-за кружков. С другой стороны, несолёный суп всегда можно было отдать Яне, а пересоленные котлеты за две щеки трескал тощий Женя. Алине, с детства приученной к овощам бабушкой, друзья с улыбками отдавали гарниры и салаты. Это единственное, что она могла есть, кроме компота.

- Расскажите о мужчине в коричневом костюме, - из любопытства спросила Алина на большой перемене, решив потом попугать их нищенкой с красными глазами.

- Тсс… - Яна прижала пальцы к её рту. - Давай отойдём к окошку… - добавила с беспокойством, оглядываясь по сторонам. - Мужчина в коричневом костюме появился здесь девять лет назад. С тех пор стали исчезать дети. Каждый год кого-то забирает. Говорят, что ищет своих детей. Некоторые и вовсе думают, что это рыскает маньяк. Но мы-то знаем, что он не маньяк. Он гораздо хуже. Взрослые его не видят. Вот Полина училась в этой школе и, перед тем как пропала, кое-что рассказала подругам. Сначала он ей снился.… Потом преследовать начал.

- А что тогда делать, если его увидишь?

Вопрос вырвался сам. Стало совсем уж не по себе, что сразу забылись все задуманные для пересказа истории. Ведь он ей тоже снился.

- Не знаю… - рассеянно ответила Яна. – Предполагают, что нельзя дать себя поймать, и рано или поздно он отстанет. На всякий случай знай, что он осенью приходит. Зимой исчезает, а весной снова появляется. - Что – испугалась? - констатировала Яна по бледному лицу Алины.

- Выдумки всё! - резко ответила Алина и направилась в класс.

Стыдно стало за собственный страх и оттого неуверенность. Мама учила, что нужно отличать всякие небылицы от реальности. А вот бабушка в приметы верила. Бабушка бы точно не отнеслась скептически к «этой легенде» и обязательно что-нибудь придумала для защиты.

И до конца уроков Алина с Яной не разговаривала, даже Женю игнорировала, хоть он тут ни при чём был совсем.

Домой Алина тоже шла в одиночестве: она единственная из класса, кто, по рекомендации матери, записался на все кружки. В половине пятого из-за хмурого тёмного неба в городе царили густые сумерки. Ветер жадно срывал жёлтые листья и злобно кружил в воздухе, рассыпая их по асфальту.

Алина надела капюшон ветровки. Поёжилась, жалея, что не взяла с собой зонтик: утро-то было солнечное, а сейчас тучи грозили вот-вот обрушиться дождём.

Когда школа осталась позади, стало как-то неуютно: вроде никого, а чувство – что кто-то наблюдает. Стоило остановиться, осмотреться – и мельком замечала фигуру мужчины. Коричневый, насыщенного цвета костюм ярким пятном резко выделялся на периферии зрения. И чувство такое необычное, что мужчина нарочно издевается, давая себя разглядеть. Руки Алины от напряжения вспотели, холодный пот выступил на спине, вызывая дрожь во всём теле.

Алина ускорила шаг и, дойдя до остановки, почти бежала, надеясь, что сегодня там, в будке с боковым стеклом, заклеенным рекламным плакатом, кто-то будет. И если что, то поможет…

На лавочке остановки действительно кто-то сидел. Мыски тёмно-коричневых туфель выступали вперёд. Лацканы брюк тоже были коричневыми. Скрипнула лавочка. Алина сделала шаг назад. Затем ещё один. Всё внутри оборвалось с мыслью: надо бежать! Но ноги словно одеревенели.

- Девочка, иди сюда, девочка… - ужасно глухим голосом сказал мужчина и поманил её пальцем.

Алина смотрела на костюм, медленно, словно пробираясь сквозь патоку, подняла глаза к его лицу. Оно было пепельным и каким-то бесформенным. Такое, что отвернёшься – сразу забудешь. Но толстые ярко-малиновые губы, необычайно сочного цвета, словно накрашенные помадой, влажно блестели, начиная расплываться в голодной, резкой ухмылке.

- Девочка, сладкая, девочка. Хочешь конфетку?.. - повторил он, и оцепенение почти спало с Алины.

Мужчина незаметно оказался в двух шагах. Она заорала и побежала, огибая остановку. Неслась прочь изо всех сил. Насмешливо завыл ветер, вдувая в лицо ворох сухих листьев с пылью, отчего сразу заслезились глаза.

Оборачиваться было страшно до тошноты. В груди горело, в боку кололо и жгло. Как назло, чесалось в носу, и невыносимо хотелось чихнуть. Вот переулок и развилка, через яблоневый сад и стадион – и будешь дома. Всё же ей нужно обернуться. Нет сил бежать дальше. Она чихнула и вынужденно остановилась. Сердце колотилось и так сильно трепетало, как трепещет пойманная в силок птичка.

– Давай, я открою. – Полина не заметила, как рядом с ней появился кто-то ещё. Быстро вытерла слёзы и увидела соседа с третьего этажа.

Это был бойкий старичок, на вид очень древний. Молодой Полине он вообще казался ровесником Ленина – лет шестьдесят, не меньше. Имени его она не знала, как и имен всех остальных соседей.

Иногда только видела, как старик возился во дворе со своей ржавой Нивой. Ещё одна интересная особенность – сосед и зимой и летом носил затертую кожаную куртку с цепями, как у металлиста. Длинная белая борода висела чуть не до пупа. Типичный престарелый «байкер».

Старик приложил свой ключ к замку, и тяжелая дверь открылась. Полина зашла в подъезд. Нажала на кнопку лифта и приготовилась долго ждать – лифт передвигался по этажам медленно, словно боялся развалиться по дороге.

Старик-байкер стоял рядом. Ему всего-то надо было подняться на третий этаж, но сосед явно нацелился прокатиться с молоденькой. Полина вздохнула и приняла это со смирением – всё-таки возраст надо уважать.

– Ты не переживай, Полина, – вдруг обратился старик к девушке, – любовь – это всегда тяжело.

Полина так изумилась, что даже слезы мгновенно высохли. Откуда древний байкер с третьего этажа знал её имя? И тем более – откуда он знает, что страдает несчастная именно из-за любви?

– Не удивляйся, я человек старый, про соседей много чего знаю. Раньше это было принято – интересоваться соседями, не то, что сейчас. Меня Рудольф Бахитович зовут.

Полина повнимательнее присмотрелась к неожиданному собеседнику и отметила, что в его лице, действительно, было что-то восточное. Только за бородой и морщинами это плохо просматривалось.

– Приятно познакомиться, – вежливо ответила Полина и отвернулась. Она не знала, как там раньше было принято, но сейчас ей нисколько не хотелось интересоваться соседями.

Наконец-то подъехал тяжелый и скрипучий лифт. Дребезжащие створки открывались медленно, словно издевались над измученной девушкой. Полина зашла в лифт и уже хотела нажать на кнопку «3», чтобы продемонстрировать Рудольфу Бахитовичу, что она тоже кое-что про него знала. Но старик протестующе замахал руками:

– Жми на свой этаж, мне выше.

Выше десятого? Это странно. Возможно, старик ехал в гости к другому соседу. Много ли развлечений у байкера на пенсии?

Лишних вопросов задавать не стала, послушно нажала на кнопку «10». Лифт задумался, словно решал сложнейшую математическую задачу, но в итоге всё-таки поехал.

В тесном помещении Полина почувствовала себя неуютно. Настырный старик, казалось, не сводил с девушки своего черного взгляда.

– Ты, конечно, и дальше можешь страдать. Но есть способ, как твоего возлюбленного за один день завоевать, – опять заговорил старик.

На этот раз Полина не выдержала:

– Послушайте, Рудольф… – она запнулась.

– Бахитович, – подсказал старик.

– Да. Рудольф Бахитович, можно я сама разберусь со своими проблемами.

– Это как тебе угодно, – весело откликнулся старик. – Только в следующий раз, когда увидишь своего избранного, возьми его ручку или карандаш. И положи к сердцу, между грудей.

Полина побледнела от такого чудовищного вторжения в её приватность. Поплотнее запахнула курточку.

Слава богу, в этот момент обессиленный лифт достиг пункта назначения. Девушка пулей выскочила наружу, даже не попрощавшись.

Весь вечер мысленно ругалась с наглым стариком. Придумывала, как его «размажет» при следующей встрече. Но сложилось всё совсем иначе. В следующий раз Полина была рада старику, как лучшему другу.

А всё дело в шариковой ручке Дениса.

****

Конечно, Полина не собиралась следовать советам сбрендившего старика. Но когда утром увидела Дениса, то снова чуть не расплакалась. Она не слышала и не видела ничего вокруг, пока молодой человек находился рядом.

Да, болезнь явно прогрессировала. Полина поняла, что если так будет продолжаться и дальше, то она либо спятит, либо покончит с собой.

Конечно, она и сама могла бы подойти к Денису. Но недавно Полине в руки попалась толстая книга с броским названием «Мужик должен! Инструкция для женщин» Авторша убедительно объясняла, что в отношениях именно мужчина всегда должен делать первый шаг, иначе это ничем хорошим не закончится.

Теперь эта книга хранилась у Полины на ночном столике. Она её временами перечитывала, когда становилось совсем невмоготу.

Девушка положила тяжелую голову на руку и вдруг резко выпрямилась. Прямо перед ней лежала ручка Дениса – обычная, дешевая, с рекламой одного из поставщиков их фирмы. Сам Денис отвлекся, обсуждая с коллегой за соседним столом последние новости.

Не понимая, что она делает, Полина осторожно протянула руку и накрыла добычу ладонью. Воровато огляделась, но остальные сотрудники были заняты своими проблемами и на Полину не обращали внимания. А через пару минут ушел и Денис, даже не вспомнив про ручку

Девушка зажала трофей в кулаке и побежала в туалет. Вернулась оттуда со странной улыбкой. Периодически поглаживала кофточку. Ручка Дениса надежно держалась между молодых упругих грудей. Полине казалось, что этот кусок пластика греет ей сердце.

Странности начались буквально сразу же.

Сначала в кабинет снова зашел Денис – второй раз за день! Раньше с ним такого никогда не случалось.

Полина запаниковала, решив, что Денис вернулся за своей ручкой. Сейчас начнет её расспрашивать, а может ещё и заметит что-то острое под кофточкой. Вот тут-то Полине и конец.

Но Денис про ручку ничего не спросил. Вместо этого завел разговор об актах приемки, а сам то и дело поглядывал на Полину. Девушка сидела ни жива, ни мертва. Ручка между грудей жгла кожу, как паяльник.

Слава богу, мучение продолжалось недолго. Денис стеснительно улыбнулся, зачем-то помахал Полине и ушел.

И потом, в течение дня, Полина ещё несколько раз натыкалась на Дениса в самых неожиданных местах, где они раньше никогда не встречались: на парковке, в бухгалтерии, у поста охраны. И каждый раз молодой человек делал аккуратные учтивые комплименты. Целый день Полина проносила драгоценную ручку у сердца.

Пока тряслась в автобусе, молилась, чтобы Рудольф Бахитович снова встретился ей во дворе дома. Видимо, судьба была особо благосклонна к Полине в этот день. Старый байкер сидел на скамейке и грелся в нежных лучах весеннего солнышка.

****

– Рудольф Бахитович, как это работает? Это же обычная ручка! – Полина сидела на скамейке рядом со стариком и крутила в ладонях всё ту же письменную принадлежность Дениса.

– Обмен энергиями… – Старик отвечал лениво, щурился на солнце.

– Но ведь это никакая наука не признает!.. – начала говорить Полина, но Рудольф Бахитович вдруг резко перебил:

– А что твоя наука говорит о ситуациях, когда ты издалека чувствуешь, что кому-то близкому плохо? Или когда ты видишь человека во сне, а на следующий день этот человек неожиданно тебе звонит, хотя вы несколько лет не общались? Ты действительно думаешь, что за последние пятьсот лет наука всё узнала об этом мире?

Полина немного опешила от такой отповеди. Старика явно зацепили её слова о «ненаучности».

– Главное, что это работает. – Полина попыталась замять неловкую ситуацию. – Завтра опять буду ручку целый день с собой носить. Уверена, тогда Денис точно меня на свидание позовет.

– Не позовет… – Старик-металлист успокоился и снова лениво развалился на скамейке.

– Но… Почему?

– В ручке слабый запас энергии. Её на один день только и хватает. Завтра Денис опять про тебя забудет.

У Полины снова выступили слезы на глазах. Она ведь уже придумала, как завтра нарядится.

– И что же делать? – спросила девушка потухшим голосом.

– Надо достать более мощные носители энергии, – ответил Рудольф Бахитович. – Когда увидишь, на что они способны, то уж точно всю дурь про «науку» из головы выбросишь. Вот и мне, старику, приятно будет, что успел кому-то глаза на правду открыть.

Затем старый колдун перечислил Полине, что именно ей надо раздобыть. Полина услышала список и побледнела от ужаса.

****

Старик оказался прав. Несмотря на спрятанную у сердца ручку, Денис больше в кабинет без дела не забегал, неловкие взгляды не бросал и комплиментов не говорил.

Выходило, что действительно придется собрать все ингредиенты, перечисленные стариком, чтобы он из них навертел свою куклу вуду (или что он там собрался с этим делать?)

Вопрос – как это всё провернуть?

Ткань. Фотография. Кровь. Именно эти три вещи потребовал Рудольф Бахитович от Полины. То есть девушке надо было придумать способ, как отрезать от рубашки Дениса кусочек ткани, потом его сфотографировать, и в итоге пустить кровь.

Полина удрученно покачала головой. После такого никакие куклы-вуду не помогут. Денис собственноручно сдаст её в полицию или психушку.

Девушка уже хотела забыть про все эти глупости и действовать по старинке: надеть юбку покороче, построить Денису глазки, попросить рыцаря помочь в каком-нибудь простом, но жизненно важном деле… Да мало ли приемчиков у девушки под тридцать лет, чтобы соблазнить парня?

Но когда в следующий раз Денис явился за бумагами, Полине показалось, что он смотрит сквозь неё, как будто её и вовсе не существовало. Взгляд был пустой и далекий.

Тогда Полина решилась.

Хорошо, поиграем в «вуду-пипл». Хуже ведь всё равно не будет, правильно? Рудольф Бахитович на этот счет был очень однозначен: обмен положительными энергиями никому навредить не может. И никто не заставляет Дениса ничего делать против его воли, это не изнасилование. Магия сработает, только если у парня действительно есть какие-то чувства к Полине. Вот развитие этих чувств и можно немножко ускорить.

– Сегодня вечером маленький шведский стол! – Улыбка сверкала на пожухшем лице начальницы Татьяны. – Если кто вдруг забыл, у вашей покорной слуги сегодня день рождения. Вино уже ждет у меня в кабинете.

Полина радостно встрепенулась. Мини-корпоратив? Это же здорово! Они с Денисом окажутся в неформальной обстановке, а значит будет шанс что-нибудь придумать.

Девушка едва дождалась вечера.

****

Проще всего оказалось добыть фотографию. Веселая Полина с бокалом в руках ходила между коллегами и делала с ними селфи. Подкралась к Денису и, не давая тому времени опомниться, прижалась к нему щекой и сфоткала. На фотографии Денис получился немного изумленным, но всё равно красивым. Полина потом украдкой рассматривала снимок и любовалась милой родинкой на щеке молодого человека.

Теперь пришло время сделать самое сложное.

Первое, что пришло в голову – это «случайно» разбить бокал и чиркнуть Дениса по руке. Колдун сказал, что нескольких капель крови будет достаточно.

От одной мысли, что придется порезать живого человека, начинала кружиться голова. Полина выпила целый бокал красного кислого вина для храбрости. Не останавливаясь, налила и выпила снова. Теперь голова кружилась просто так, безо всяких мыслей. Бутылка опустела, но Полина решила, что нужная кондиция ещё не достигнута.

На подгибающихся ногах подошла к импровизированному шведскому столу, где Денис болтал с коллегами. Нашла Т-образный штопор и запечатанную бутылку. Пальцы не слушались, и Полина никак не могла справиться с бутылкой. Денис увидел мучения девушки и предложил помощь.

Дальше всё происходило, как во сне. Полина увидела, что Денис положил руку на стол. Уже ничего не соображая, девушка подняла штопор и воткнула его острием прямо в кисть Дениса. Тот вскрикнул и схватился за раненную конечность. Полина с жадностью смотрела на кровь, сочащуюся между пальцами.

Денис выхватил большой платок и начал промокать рану. Ткань быстро пропиталась, а кровь всё не останавливалась. Если бы Полина была чуть трезвее, то, возможно, испугалась бы, что слишком сильно покалечила любимого.

Но о чем именно думала Полина – неизвестно. Перед её глазами только плясал пропитанный кровью платок.

****

На следующее утро Полина проспала. Голова раскалывалась, руки дрожали, во рту пересохло. Когда разговаривала с начальницей и просила больничный, ей показалось, что в голосе обычно сухой и холодной Татьяны слышны нотки сарказма и насмешки. Похоже, что её нетрезвые выходки стали предметом шуток у коллег.

Плевать. Полина разглядывала свое сокровище, которое нашла в кармане куртки – тот самый окровавленный платок. Как она его забрала у Дениса, не помнила. Но это было и не важно. Главное, что теперь у неё были и фото, и кровь, и даже ткань «объекта», как иногда называл Дениса Рудольф Бахитович.

Теперь надо всё передать старику и дождаться результата.

****

Старик внимательно рассмотрел селфи с Денисом и платок. Полине показалось, что глаза колдуна хищно блеснули, когда она рассказывала про эпизод со штопором. Возможно, показалось. Полина до сих пор неважно себя чувствовала.

– Этого достаточно. Сейчас я займусь приготовлениями, а ты иди отдыхай. Завтра для тебя всё изменится.

На этой двусмысленной фразе Рудольф Бахитович закрыл дверь своей квартиры перед носом расклеившейся Полины. Девушка кое-как добралась до своей спальни и рухнула на кровать.

****

Только к вечеру Полина почувствовала в себе достаточно сил, чтобы встать на ноги. В животе урчало от голода. Девушка решила прогуляться до ближайшего магазина, чтобы купить чего-нибудь на ужин, а заодно и проветрить голову.

По дороге заглянула к Рудольфу Бахитовичу, чтобы узнать, как продвигаются дела. Долго звонила в дверь, но старик не открыл. Либо куда-то ушел, либо был слишком занят. Полина побрела в продуктовый.

Неожиданно для самой себя набрала полную корзину: фрукты, минералка, куриные окорочка. А ведь рассчитывала ограничиться чем-нибудь легким. Видимо, организм уже полностью оправился от алкогольного отравления.

Пакет с продуктами чувствительно оттягивал плечо, так что приходилось периодически менять руку. Рыхлый весенний снег совсем почернел в сгустившихся сумерках.

– Полина, привет! – Вдруг раздался знакомый голос. – Давай я тебе помогу.

Не веря своим ушам, Полина подняла взгляд и увидела Дениса! Тот стоял возле дороги и с улыбкой смотрел на девушку.

– Тебя сегодня не было. Вот, решил проверить, как у тебя дела.

– А как ты узнал?.. – пролепетала ошарашенная Полина. Ай да Рудольф Бахитович! Ай да чертов колдун!

– Татьяна дала твой адрес и номер. Я звонил, но ты трубку не брала.

Полина закусила губу. Она действительно выключила телефон, чтобы никто не беспокоил, да так и забыла включить.

А Денис уже подхватил тяжелый пакет:

– Ну, показывай дорогу!

Не веря своему счастью, Полина почти полетела к своему дому. Денис еле за ней успевал.

****

Первый осторожный поцелуй случился уже в лифте. При чем Денис инициировал его сам, как будто знал, что Полина ждет от него решительных действий.

Всё произошло так неожиданно и так красиво!

Ещё секунду назад они обсуждали рабочие планы, смеялись над тугодумными начальниками. А потом Денис вдруг поставил пакет на пол лифта, нежно, но решительно обнял Полину, и прильнул к ней губами.

В голове зашумело сильнее, чем от целой бутылки вина. Поцелуй быстро закончился. Денис немного отстранился, как бы проверяя результат своих действий. И дальше уже Полина сама на него набросилась.

Лифт уже давно достиг нужного этажа и уныло раздвинул створки, а девушка всё не выпускала парня из своих объятий, как будто боялась, что тот вдруг растворится в воздухе.

Забытый пакет с продуктами лежал на полу в коридоре. Там же беспорядочно валялись предметы мужской и женской одежды. До спальни влюбленные добрались уже полностью обнаженными.

Полина никогда не считала себя опытной в постельных делах. Поэтому была благодарна Денису за то, что он сразу взял инициативу в свои руки.

Интеллигентный Денис в постели превратился в настоящего зверя. Он крутил Полину, как игрушку, делал с ней всё, что хочет, не спрашивая разрешения. Иногда, в самые волнительные моменты, он даже утробно рычал. Это пугало и возбуждало одновременно. Во время кульминации Полина кричала так, как никогда раньше себе не позволяла – и плевать на всех соседей!

После первого акта Денис очень быстро оправился и тут же снова набросился на ослабевшую девушку. Та уже и не пыталась активно участвовать в процессе, только иступлено мычала.

На третий раз чуть не потеряла сознание от бешенного натиска Дениса. Потом, слава богу, ненасытный любовник успокоился. Полина тут же вырубилась.

****

Проснулась среди ночи от звука шагов в квартире. Полина жила одна и отвыкла, что кто-то может шлепать по коридору босыми ногами.

Видимо, Денис пошел в туалет или на кухню попить воды.

Полина лежала в темноте с блаженной улыбкой на губах. Но только что-то беспокоило, кололо под сердцем. Какое-то непонятное чувство тревоги. Девушка попыталась разобраться, что это было за чувство, но не смогла.

Наконец-то вернулся Денис. В свете уличных фонарей он был ещё прекраснее. Молодой человек стоял перед ней и нисколько не стеснялся своей наготы.

Полина, молча, с улыбкой смотрела на любимое лицо: мужественный подбородок, высокий лоб, милая родинка…

Так. Стоп! Родинка…

Полина нахмурилась и ещё раз внимательно пригляделась к Денису. Часто-часто заморгала, пытаясь прогнать наваждение.

Она сошла с ума или вчера родинка у Дениса была с другой стороны, на другой щеке? Опустила взгляд ниже и нервно сглотнула. Кисть молодого человека была заклеена медицинским пластырем – последствие вчерашнего нападения Полины. Вот только она точно помнила, что повредила Денису левую руку, а не правую. Так почему же заклеена правая рука?

Пелена постепенно спадала с глаз несчастной Полины. Она замечала всё больше странных деталей во внешности Дениса. Как будто дурман выветривался из головы, и Полина, наконец-то снова обретала способность мыслить трезво.

Большое зеркало в серванте за спиной Дениса отражало всю комнату. Полина перевела на него взгляд и чуть не вскрикнула от ужаса. Вцепилась зубами в одеяло, не в силах отвести глаз от того, что увидела.

В отражении комната была точно такой, как и в реальности: стены, шкафы, кровать. Но вот только вместо Дениса перед Полиной стоял… голый Рудольф Бахитович!

Старческая морщинистая задница была вся покрыта отвратительным белым мхом. Складки кожи обвисли по бокам. Черно-красные родинки расплылись по бледной спине, как фурункулы.

Полина сжалась под одеялом, когда лже-Денис сделал к ней шаг. В зеркало она увидела, что старый колдун не просто стоял, а возбуждался, чтобы снова наброситься на свою жертву.

Тот, кого девушка принимала за Дениса, уже влез на кровать. Протянул к ней руки, чтобы сдернуть одеяло и снова вытворять с бедной дурочкой всё, что взбредет в его больную голову.

Полина в панике протянула руку к ночному столику, чтобы зажечь лампу. Но вместо выключателя нащупала нечто другое – твердое и увесистое.

С отчаянным визгом девушка размахнулась найденным оружием и влепила прямо по носу фальшивому Денису. Тот взвизгнул ещё громче и скатился с кровати. Полина прыгнула в другую сторону и врубила свет в комнате.

Как выяснилось, в руки ей попалась та самая книга – «Мужик должен!» И Полина решила, что это будет самым полезным применением данной «Инструкции для женщин».

Не давая колдуну времени опомниться, она снова подскочила к нему и обрушила ему на голову целый град ударов. Книга прекрасно справлялась со своей задачей.

Образ Дениса сначала поблек, расплылся, а потом и вовсе исчез. Теперь на полу спальни лежал скрючившийся голый старик. Его лицо было разбито в кровь, он закрывал голову руками, чтобы спастись от взбесившейся Полины.

– КАК… ТЫ… СВОЛОЧЬ… ЭТО… СДЕЛАЛ?! – Каждое слово Полина сопровождала новым ударом. На бледных боках старого колдуна появились ссадины и кровоподтёки.

– Хватит! Прекрати! Я всё расскажу! – Рудольф Бахитович кряхтел, пытаясь свернуться в максимально безопасную позу.

Полина запыхалась и опустила книгу. Взглянула на свое отражение в зеркале. Теперь она сама была похожа на ведьму – голая, с растрепанными волосами и убийственным блеском в глазах.

– Можешь ничего не рассказывать, я сама догадалась. – Полина немного отступила, но продолжала контролировать старика. – Ты использовал всё, что я принесла, чтобы принять образ Дениса и залезть ко мне в постель. Что, старушки надоели?

– Ты же сама мечтала о мужчине, который сделает первый шаг. Вот я и сделал!

Полина вскипела, услышав такое «оправдание». Замахнулась книгой, чтобы ещё раз наподдать колдуну, но в последний момент остановилась. Была одна вещь, которую она не понимала.

– Почему родинка оказалась на другой щеке?

– Фотография зеркальная, с фронтальной камеры. Пришлось работать с тем, что есть, – тихо ответил старик, не поднимая лица. – И времени мало было, не успел отражение в зеркалах исправить…

Полина задумалась о том, как ей сильно повезло, что она решила сделать с Денисом именно селфи, а не просто фото. Страшно подумать, чем всё могло бы закончиться.

Задумавшись, девушка отвлеклась от своей жертвы, и колдун этим воспользовался. Неожиданно резво вскочил на ноги и бросился в коридор. Полина побежала за ним, но затормозила. Пока натягивала штаны и футболку, старик уже голышом выскочил в подъезд. Полина слышала, как он быстро шлепает вниз по лестнице.

Когда девушка сама оказалась в подъезде, колдун уже пропал. Полина вернулась в квартиру, решив разобраться со стариком на следующий день.

Но её кровожадным планам не суждено было сбыться.

На следующее утро ржавая Нива Рудольфа Бахитовича исчезла. Полина долго ломилась в дверь на третьем этаже, но никто так и не открыл. А потом выяснилось, что в квартиру колдуна заезжают новые жильцы. Пока грузчики носили мебель, Полина воспользовалась ситуацией и осмотрела бывшее жилище старого извращенца. Увидела только голые стены и никакого намека на то, что здесь когда-то обитал настоящий колдун.

– Успокойся, Поля. Он теперь тебя боится, как огня. Ты ведь его действительно на костре сожжешь, если снова встретишь. – Денис разливал кофе по чашкам. Полина до сих пор не могла привыкнуть к его присутствию в квартире. Иногда ловила себя на том, что проверяет, на той ли щеке находится родинка.

Всё было в порядке, родинка находилась с правильной стороны.

Как так вышло, что Денис теперь наливает кофе на кухне Полины? А очень просто, безо всякой магии и хитрых схем.

Через несколько дней после вышеописанных событий Полина немного пришла в себя. Во время перерыва увидела скучающего Дениса. Подошла и сказала:

– Сходим вместе пообедать?

Денис радостно улыбнулся и сразу же согласился. Потом, по секрету, рассказывал Полине:

– Слава богу, что ты первая ко мне подошла. Я боялся, что у меня никогда не хватит смелости…

Денис поставил дымящуюся чашку с кофе перед Полиной. Та игриво схватила парня за руку и не отпускала, пока тот три раза её не поцеловал.

Заслужив свободу, Денис ушел в комнату разбирать вещи.

Достал из большой спортивной сумки нижнее белье, штаны, тапочки. Ещё немного покопался и выудил свою любимую потертую кожаную куртку с нашитыми металлическими цепями. Немного подумал и спрятал куртку в дальний угол под кровать.

Дмитрий Дюпон

Прошло шесть лет. Целых шесть лет с момента нашей поездки к Большому Богдо! Домой мы вернулись в четвером. Родители Саши хотя бы получили его тело для предания земле. Ритиным родителям повезло гораздо меньше. Когда мне, а в тот же момент и всем подряд начали приходить уведомления, нас нашли, не сразу, конечно, минут через десять, но мы были обнаружены поисковым отрядом спасателей. Изначально они выехали по вызову от нас самих для поисков Риты, но так и не смогли найти группу молодых людей у горы, что их вызывали. После, как мы не вышли на связь, начали уже поступать звонки и запросы на розыски от наших родителей, а учитывая, что все родители знали друг друга и поддерживали связь, было не удивительно, что они сложили два и два, и решили, что вся группа, все дети, то есть мы, пропали, просто испарились, на столько, что даже нельзя было определить местонахождение наших телефонов. Когда же нас нашли, всё было рассказано, что случилось с Ритой, что она потерялась в пещерах, спасатели тут же начали поиски, но всё было тщетно. Они использовали все возможные виды поисков, карты пещер, геологов, водолазов, вообще всё, что только было доступно для людей, ничего не помогло. Едва ли даже было найдено её тело, и после поездки, на её похоронах, мы провожали девушку в последний путь, стоя у пустого закрытого гроба.

После событий наша дружба стала на порядок крепче, и даже Андрея, которого многие не любили в компании, и даже для него так и не пришедшего в себя, истерийного и помещённого в сумасшедший дом, отношение к нему стало лучше. Мы периодически навещали его, либо все вместе, либо по очереди. Препараты помогали, но не относительно его рассудка, а относительно его истерийности. Андрей стал спокойнее, да смеялся порой, но большую часть времени был относительно спокоен, по крайней мере лучше, на много лучше, чем прежде. Он пришёл за ним первым. Андрей резко исчез, уже забили тревогу и начали искать нашего теперь уже душевнобольного друга, но после Андрей вернулся, совершенно другим. Андрей был спокойным, даже в большей степени похожим на овоща, минимум движений, движения максимально плавные, если они и были, и минимум эмоций, будто последние частички личности, что ещё оставались в нём после тех ужасных событий, окончательно вымылись из него после Его прихода. Теперь, это была лишь телесная оболочка, без души, оболочка, которой нужно утолять физиологические потребности, и более ничего, только есть, пить, спать. Ни душевных, ни эмоциональных желаний, только физиология. С чего я решил, да и не только я и Аня тоже, что это приходило то Нечто, которое я кормил батончиком, персонал слышал протяжные, свистящие звуки, некоторым казалось, что они даже складывались в музыку, необычную, но всё же музыку. И ветер, конечно же ветер. Судя по всему, ветер неотъёмный Его спутник, где ступает Он, там дует ветер, что создаёт эту невероятную музыку.

Это произошло с Андреем незадолго после свадьбы Игоря и Ани. Да, да, они расписались. Порой, в сильных чувствах, в здоровых отношениях, сильно пережитое совместно настолько скрепляет двух людей, что они действительно начинают чувствовать себя родственным душами. Событие с Андреем омрачило дух молодожёнов, в частности Ани, она начала переживать, о том, что если Он пришёл за Андреем, то может прийти и за каждым из нас, а у неё теперь муж и ребёнок в скором времени.

Прошло пару лет. К сожалению, то, чего боялась Аня, произошло. Он пришёл за её мужем. Нежданно. Негаданно. Игорь исчез. Совершенно исчез, вышел с работы и пропал. Мы были уверенны, что это был Он, что это Он забрал Игоря, хотя и не знали была ли музыка, или ветер в момент его исчезновения. Быть может, наш дорогой друг сейчас лежит в лесном массиве с перерезанным горлом после случайной встречи с незнакомцем, а мы рассуждали о мистике и кошмаре. Всё же, вновь повторюсь, но пережитое накладывает свой отпечаток. Так было и у нас, но особенно с Аней. Теперь её начал покидать её собственный рассудок, не так, как с Андреем, а в другом плане. Развились ритуалы, и мысли, зацикленности, постоянно, она думала о том, что Он придёт и за ней, и за её ребёнком, за милой дочкой. В итоге, Аня из страха переехала ко мне вместе с дочкой Машей, маленькой трёхлетней малявкой. Мы начали жить вместе, но не как пара, а в большей степени, как духовные соседи, те, кто был связана чем-то большим нежели телесным или физическим, те, кто был связан друг с другом нитями мироздания, которые не возможно увидеть, а только почувствовать.

С каждым годом, было всё труднее смотреть на Аню. Она становилась всё более нервозной. Страх покорил её, она чувствовала себя в безопасности только рядом со мной. После, она решили предпринять отчаянную поездку, изменить то, что случилось. Задобрить Его, ведь что-то, тогда у Большого Богдо произошло, от чего Он рассердился на нас, чтобы Он не пришёл и по нашу душу, чтобы Он оставил нас в покое, и не сделал милую Машу сиротой. Аня поехала в буддистские края России. Она побывала везде, где только проповедуют буддизм в нашей стране. В одном дальнем храме, забытым всеми богами - богами всех религий, она смогла отчасти найти то, что искала. Она нашла учителя. Учитель, как она сама его называла, был приверженцем древних, на столько старых и затхлых вероучений, старее чем буддизм, шаманизм и друидизм, что едва ли сохранилось название этого вероучения. Но, что известно наверняка, так это то, что все три древних ветки, почитающих природу и ненасилие вышли из него, расселившись по миру, некогда они были одним целым, а сейчас разделились на части, и не являются тем, чем были, изначально потеряв свою силу.

Учитель рассказал Ане в том путешествие, а она была в нём одна без меня, что, то существо, что приходит за нами, это Овено, дух природы. Овено древнее самой цивилизации, Он древнее самих живых существ и сравним по возрасту с самим Богом или любым другим божеством. Овено соткан из ткани мироздания, Он связан с космосом, и над Ним не властно время. Защитник всего не человеческого, вот кем Он являлся. Учитель, конечно, сам был человеком, но это была лишь его оболочка, внутри него самого сидел дух самого Овена, учитель был истинным последователем Его. Как мне говорила Аня, что человек некогда был частью живой природы, был также соткан из ткани мироздания и напрямую связан со всем живым, некогда человек мог чувствовать всё вокруг себя, некогда, когда человек ещё не был человеком в самом худшем смысле этого слова, а был человеком, но утратил эту связь. Аня напомнила мне то ощущение, которое я чувствовал, когда мы видели Овено, тот благоговейный трепет, который мы испытали при Его виде, и который не смог полностью пережить Игорь, свалившись в позу эмбриона. Такой же трепет Аня испытывала при разговорах и виде учителя, в нём было что-то от Него.

Поездка Ани не была напрасна, она привезла, помимо информации об Овено и учении, привезла тот музыкальный инструмента, который я видел у Муни из двух прямоугольных пластин и трубочек. Учитель дал ей наставления и необходимые ритуалы не то, чтобы для задабривания Овено, скорее для искупления перед Ним, ведь, по словам учителя, если Он начал забирать нас, то был грех. Не похожий на христианский грех, нет, грех, а скорее даже вина, да, это слово подходит на много больше, именно вина была перед Ним, и Аня пыталась найти ключ для её искупления. Но Аня не успела. Овено пришёл за ней немного погодя. В тот момент, когда Он явился за ней, мы говорили по телефону, и у неё началась истерика, когда задул ветер, так бывало постоянно, а после, когда я услышал протяжный свист в телефоне, связь прервалась. Он забрал её.

Мы с Машей остались одни, а я так вообще последний из всей группы, за исключением Андрея, да едва ли считаю я его за живого полноценного человека, лишь оболочка. Я знал, что Он придёт и за мной, не знал почему, но ждал. Как только Аня пропала я отдал Машу её бабушке и дедушке. Каждый день навещал её, хоть и не был её биологическим отцом, но был её крёстным отцом, когда Аня с Игорем предложили мне им стать, тут же согласился. Я ждал. Сначала дни, после месяцы, а после уже даже пошли и годы. До сегодняшнего дня.

Как истинный адепт и поборник природы, мой выбор в своё время пал на загород большого города, в десятках минутах езды от прелестей цивилизации, но при этом без жизни в этой самой цивилизации, а в большей степени на природе. Была бы моя воля, переселился бы полностью в лес и жил бы, как аскеты древности.

Сегодня, день начался, как обычный выходной. Чашечка чая, завтрак, тренировка и книга. На время после обеда были планы сделать мясо на гриле, чем я и занимался. Готовил заранее замаринованное мясо, играла приятная расслабляющая музыка в моём телефоне, а я стоял у гриля. Было так хорошо и спокойно. Штиль, совсем не было ветра. Я давно принял свою судьбу, ещё тогда, когда в моей жизни произошли обстоятельства, когда я поздоровался за руку со смертью, когда моя жизнь разделилась на до и после, когда я, как старая личность совсем перестал существовать, меня вытолкнуло дыхание смерти в упор, и мне этого никогда не забыть. Когда начали пропадать дорогие для меня люди, не отрицаю переживал, но переживания были только из-за них, не за себя. В своей жизни в моём юном возрасте я был в гармонии с собой, в том состоянии, коего люди ищут десятилетиями и зачастую не могут найти. Это было похоже на сатори, на просветление в буддизме, когда человек отрезает от себя всё мирское и находится в абсолютной гармонии с самим собой и миром вокруг.

Когда задул ветер, не было ни паники, ни страха, ни ужаса. Я понял, что время пришло, что Овено пришёл теперь за мной. Ветер был другим, не таким, как обычно в этих северных лесах. Не сплошной, порывистый, гнущий кроны деревьев на мгновение и после повторявший порывы вновь. Деревья трещали, хрустели, летела разноцветная листа. Я снял мясо с огня, оно было готово. Разжевав кусочек мяса средней прожарки, я запил его парой глотков белого вина, и закончил вкус при помощи сливочного вкуса кусочка сыра. Взял батончик со стола, я стал ждать, рассевшись на крыльце.

Спустя пару минут, когда заслышалась вновь протяжная духовая музыка ветра, когда ветер вновь изменился и стал потусторонним, когда музыка стала громче, из деревьев показался Он, прям как тогда, шесть лет назад. Он шёл также не торопясь, щипал траву под собой, переходя от одного вида к другому. Теперь Овено был иным, иначе выглядел. Он не был похож на сайгака, подобно прежнему его облику в великих степях, нет, теперь Он был в виде местного оленя. С огромными раскидистыми рогами, закреплёнными на его черепе. Да, вновь вместо головы был череп, теперь уже оленя, с пустыми чёрными поглощающими глазницами, но был и нюанс, череп не был голым, череп был теперь покрыт травой вместо шерсти, впрочем, как и раньше, Он сам.

Неторопливо Он шёл ко мне. Постепенно приближаясь. Пучок травы за пучком, листик за листиком, и вот мы вновь друг на против друга. Но всё по-другому, иные декорации вокруг, иные места, иные мы, внешне оба, внутри, быть может только я, а может изменился и Он сам. В моей руке вновь был батончик, всё тот же ореховый, с кусочкам кислой клюквы, конечно я дал Ему вновь, и как мне показалось он Ему понравился. Овено быстро его съел и начал тереться своей головой об мою. В голове возник вопрос, что быть может Он хочет ещё, и неожиданно Овено махнул головой, сомневаюсь, что телепатия, скорее мимика и эмоции на моём лице задали ему вопрос, на который Он неожиданно для меня ответил. Буквально минута и Овено ел следующий батончик из моих рук. Когда Он закончил трапезу, Он подошёл ко мне ещё ближе и улегся в мои ноги, поставленные по-турецки, так, как это любят делать большие псы, захватывая твои ноги для ласки. Он лёг, положил голову на мою ногу. Посмотрел вверх, на меня, своими пустыми чёрными, как самая чёрная чернь этого мира, глазницами. Мне опять показалось, что я увидел космические переливы в его глазницах. Вновь что-то невероятное, сияния извне, сияния, которые никогда не встретить здесь на Земле. Цвета, гаснущие и возникающие в чёрных пустотах космоса, такие прекрасные и чарующие, но в тоже время ужасающие, если всё же впустить в свою голову осознание о тех далеких далях в которых они существуют, о том, что ты никогда их не увидишь и, вероятнее всего едва ли когда-нибудь увидит человечество.

Это было похоже в большей степени на немое прощание двух близких. Когда двое, а быть может дальше и больше людей, сидят в ожидании чего-то, что их разделит, неважно билет в дальние дали, последний вздох, или что-то ещё, неважно. Важно другое, что это неизбежно, все это понимают и принимают, все ждут того момента, когда всё закончится, а на душе, прямиком в её глубинах рвётся от горести и невозможности что-либо сделать внутренний ребёнок. Тогда я прощался с миром, окружающим меня, с величественными горами и раскидистыми лесами, бурными реками и глубокими озерами, с моими родителями, с моей любимой крёстной дочерью – Машей.

Я был готов. Овено это понимал. Он неторопливо встал на свои лапы, и пошёл вновь в гущу леса, я, встав, направился за ним. Он развернулся и слегка толкнул меня своим мшистым носом, развернулся обратно и пошёл к выходу. Первый, и вероятно единственный раз, я не понимал, что происходит, стоял в исступлении и в непонимании. Я продолжал стоять и смотреть за тем, как Он приближается к границам леса, как скрывается за деревьями. Не понимал, почему Он не пустил меня за собой, почему Он меня оставил. В моей голове было столь много вопросов, и невероятно малое количество ответов. И едва ли я мог получить их. Вот уже и прекратилась музыка. Утих ветер. Вновь настал штиль. Вот, я обнимаю Аню, исчезнувшую и теперь появившуюся из-за деревьев. Она появилась после ухода Овено, после того, как он её отпустил, после того, как стихла музыка ветра.

Пожав плечами, я поехал на Пэриш Корт, к дому дамы с безумными животными, которая прогнала меня с револьвером в руке. Естественно, мне не хотелось снова увидеть оружие перед своим носом, но первый случай загадочного исчезновения не давал мне покоя. Оставив машину в начале улицы, я пошел к ее дому. Передвигаться пешком по этим улицам было не самым приятным занятием. Меня не покидало ощущение опасности, словно из-за угла очередного дома выскочит неведомое чудище и заберет меня в свою страшную темную пещеру. Обойдя дом Стейси, я нашел окно, через которое видел амбар и, прикрыв лицо ладонями от яркого солнца, стал разглядывать комнату в поисках признаков жизни. Внутри был еще больший бардак, чем несколькими днями ранее. Вдруг мой взгляд зацепился за черное пятно, проскользнувшее через коридор и прыгнувшее на лестницу. Отойдя от окна, я вздрогнул от пронзительного "Ко-ко-к-о-о-о-о-о". Это явно не был обычный крик петуха, скорее он был похож на какой-то загробный бас. В ту же секунду животный страх завладел моим телом, я больше не мог себя контролировать и сломя голову побежал к машине. Запрыгнув в спасительную жестянку, я несколько раз перепроверил все двери и положил трясущиеся руки на руль. Но все же не спешил уезжать, и, не убирая ногу с педали газа, наблюдал за ее домом. Любопытство смогло пересилить страх. Через минуту на дорогу вышел черный петух с красными глазами. Он агрессивно поворачивал голову из стороны в сторону, сверлив меня своим пугающим до глубины души взглядом. Солнце осветило его черные перья, испачканные чем-то блестяще-темным, похожим на кровь. На его шпорах было наколото нечто круглое. Приглядевшись, я не поверил своим глазам и тут же вдавил педаль газа в пол, сбив находящийся рядом мусорный бак, содержимое которого тут же оказалось на моем лобовом стекле.

Сердце пыталось вырваться из груди и я с трудом пытался не потерять рассудок, глубоко вдыхая и выдыхая. По телевизору советовали делать такие дыхательные упражнения при сильном стрессе, а то, что я увидел… Даже не знаю, какой это уровень стресса. На его чертовых шпорах были наколоты человеческие, мать их, глаза! Я двинулся на Клемент Корт. Вдруг тот парень тоже пропал? Примчавшись к его дому, я скорым шагом подошел к его двери и постучал насколько раз. Дверь податливо отворилась. Это было не к добру. Я оглянулся по сторонам и только хотел зайти внутрь, как резко остановился. Это уже тянет на уголовное преступление. Проникновение в чужой дом в нашей стране строго карается законом, а, как известно, любые соседи - любители донести на все подряд. Как-то раз на меня подали в суд за то, что я якобы на ежедневной основе не выкидывал мусор в мусоропровод, а оставлял его рядом, тем самым спровоцировав появление в нашем доме колонии грызунов и тараканов. Несколько раз окликнув Алекса, я получил в ответ лишь гробовую тишину. Так, Стэн, возьми себя в руки и возвращайся в машину, не нужно усугублять свое положение.

Вернувшись на Медоу-роуд, я остановился у дома этой Всевидящей, но заходить внутрь побоялся. Она вчера говорила про соседей напротив, будто бы у них в подвале находится нечто зловещее. Два розовых велосипеда, валяющихся на газоне, немного разряжали гнетущую обстановку этого городка. Меня даже согрела мысль, что, возможно, это обычная адекватная семья. Наплевать, что они может и не расскажут очередную дикую историю, мне до чертиков надоели безумные люди, черные петухи, измазанные в крови и накалывающие человеческие глаза на свои шпоры, фигуры, растворяющиеся в воздухе! Я хотел получить вдохновение, но не ценой своего рассудка. Пообщаюсь с этой семьей и уеду отсюда подальше.

Стоило только постучать, как дверь практически сразу же отворилась. За ней стояла маленькая милая девочка лет десяти:

— Вы новый почтальон? Наш старый куда-то пропал несколько недель назад, – произнесла она тоненьким голоском, полным надежды.

— Лиза, ну что за манеры пугать незнакомых людей прямо с порога? — сказала появившаяся из-за угла женщина средних лет, — Я могу вам чем-то помочь?

Я невольно загляделся на нее. Она была достаточно привлекательной, еще не растерявшей свой шарм.

— Мистер, мне, конечно, льстит ваше внимание к моей внешности, но позвольте спросить еще раз. — смущенно сказала она.

— Ах да, простите. – я улыбнулся, и виновато опустил голову, - Меня зовут Стэн, и я писатель в жанре ужасы.

— Мама расскажи ему о призраках… — рот девочки тут же закрыла рука матери.

— Простите ее, Стэн. Фантазия у детей что надо, сами понимаете. Мой муж на работе, а вторая дочь в школе. Мы с Лизой приболели и поэтому остались дома.

— А как я могу к вам обращаться, миссис?

— Лара, зовите меня просто Лара, - женщина неловко улыбнулась.

— Мама, бабушка убежала из-за этих призраков в подвале, — взволнованно сказала Лиза.

— Прекрати, я сказала! Лучше проводи нашего гостя в гостиную. Предпочитаете кофе или чай, Стэн? — заигрывающее спросила она.

А может, мне показалось?

— Чаю, пожалуйста.

Она еще раз окинула меня взглядом, словно убеждая себя в том, что я не представляю для ее семьи никакой опасности, и, еле уловимо махнув плечами, ушла на кухню. Лиза потянула меня за руку, стараясь подобраться поближе к моему уху:

— Папа повесил замок на дверь в подвале. Мы с сестрой слышали, как оттуда доносились страшные стоны, — словно делясь своей самой сокровенной тайной, заговорщицки прошептала она.

— А когда все это началось? — также тихонько спросил я.

— Пошли, — Лиза взяла меня за руку и повела в гостиную, — Два дня назад мы с сестрой впервые услышали эти стоны. Дома из взрослых была только бабушка. Лана позвала ее, и она спустилась в подвал, а через несколько минут мы услышали такой страшный крик, что Лана сразу же убежала. Но я не трусиха! После этого во всем доме погас свет, я побежала за фонариком и стала светить на лестницу, которая в подвал ведет. Я звала бабушку, но она не появлялась. Только я захотела спуститься, как она резко появилась из темноты. Ее взгляд был очень страшным, и она медленно ползла вверх по лестнице. Я замерла и не знала, что мне делать. Поднявшись наверх, бабушка оттолкнула меня, и я упала. Она зачем-то обнюхала меня с ног до головы, а после на четвереньках убежала через входную дверь. Больше мы ее не видели, а подвал закрыли на несколько замков. — закончив свой рассказ, Лиза усадила меня на массивный стул из красного дерева.

Жуть какая. Вероятнее всего, у нее очень хорошая фантазия, но после увиденного мной, я допускаю, что такое возможно. Тут весь город сошел с ума, и, видимо, это заразно.

- Держите ваш чай, Стэн, — добродушно сказала Лара, напугав меня.

— Я что-то задумался. Так говорите, никаких призраков не существует? — ухмыльнулся я, — Тогда может, с вашего позволения, я загляну в ваш подвал и разгоню их всех? И вам помогу, и какой-никакой материал для моего произведения.

— Стэн, вы вроде бы уже не школьник, а говорите всякую чушь. Ну неужели вы поверили моей дочери, у которой крайне бурная фантазия?

В этот момент Лиза начала прыгать на пятках по всей гостиной. Вдруг я услышал тихие стоны, исходящие из-под пола. Лара испуганно посмотрела в мою сторону. Стоп. Та безумная старуха говорила про детский топот и что она сама займется этой семьей. Случаем, не ее ли это была бабушка, побывавшая в подвале два дня назад? Надо заставить Лару впустить меня туда.

— У вас там что, в подвале какой-то пленник? Я сейчас же позвоню в полицию…

— Не нужно, пожалуйста! — испугавшись и покорно опустив голову, сказала она.

Сложилось впечатление, что я принуждаю ее к суицидальному действию. Она подошла к комоду, открыла верхний ящик и достала оттуда связку ключей.

— Только давайте без фокусов, а то мне уже один раз угрожали оружием.

— Вы же хотели ужасов? — сказала она, нервно улыбнувшись, —Так пойдемте за мной.

Лиза все не унималась и скакала, как сумасшедшая. Чем ближе мы подходили к подвалу, тем больше создавалось ощущение, что там завывает целая армия чудищ, желающих вырваться и разорвать всех присутствующих на кусочки. Происходящее все больше напоминало низкобюджетный фильм ужасов. Мы подошли к двери, ведущей в подвал, и Лара обернулась на меня. Ее взгляд выражал нескрываемый ужас и словно молил меня отказаться от этой дикой затеи. Я не отступался.

Поняв, что я настроен решительно, она тяжело вздохнула и начала отпирать сначала один, а затем второй навесной замок. Медленно толкнув дверь и включив нижний свет, она робко произнесла:

— Ну, Стэн, прошу вас, не стесняйтесь. — ее губы дрожали, и от былой уверенности не осталось и следа.

— Нет уж, пойдемте вместе. Я что, на идиота похож? Запрете меня там. Да и вообще-то я джентльмен. Дамы вперед! — с издевкой сказал я.

Вдруг лампа погасла. Она быстро сняла с крючка на стене небольшой фонарь и двинулась вниз по лестнице. Спустившись, она обернулась:

— Будете стоять или все-таки спуститесь ко мне? Черт! Нормальные жены в отсутствие мужа любовников к себе приглашают, а я тут разгуливаю по подвалам со всякими проходимцами…

И тут я увидел их. Несколько десятков темных силуэтов обступили Лару со спины. Их лица были сильно изуродованы, а голые полуразложившиеся тела выглядели поистине чудовищно. Мой взгляд сразу же зацепился за безумные красные глаза, выражающие лишь дикую ярость. В руках у каждого были то ли ножи, то ли топоры. Я не успел толком разглядеть, так как просто сбежал, по пути, случайно, сбив Лизу с ног.

— Вы что, с ума сошли? — упав на пол, прокричала девочка.

Но мне было уже плевать. Я просто обезумел. Это было чересчур. Я запрыгнул в машину и двинулся в свой любимый бар, чтобы напоследок крепко напиться и забыть обо всей этой чертовщине. А после, прямо в таком виде, двинусь в свой безопасный и любимый Портленд. Пусть меня оштрафуют на безумную сумму или лишат водительского удостоверения, я был готов на все, лишь бы выбраться отсюда живым.

* * *

Лара была удивлена столь быстрым бегством своего гостя. Неужели все дело в этом зловещем темном подвале? Глубоко вздохнув, она обернулась. Целая армия ужасающих мертвецов с безумными красными глазами стояла прямо перед ее носом. Несколько секунд спустя десятки острых ржавых клинков принялись очищать ее тело от внутренностей. Закончив с Ларой, мертвецы медленно поднялись на первый этаж, собрались в кучку и двинулись по дому в поисках своей главной жертвы.

Лиза тем временем радостно бежала из кухни, держа в левой руке сэндвич с ореховым маслом. Увидев толпу мертвецов, она хотела сбежать, но ее тело пронзил ржавый зазубренный клинок, который метнул разъяренный мертвец. Темные струи крови окропили светло-серую напольную плитку. Мертвецы быстро пересекли прихожую и гостиную, добравшись до Лизы и схватив ее за руки и за ноги, они медленно разорвали ее на части. Кто-то остервенело вытаскивал наружу кишки, кто-то ухватился за ребра, с чудовищным хрустом сломав их, а кто-то вгрызся ей в ноги, лишая их былой прыти. Но как же ей теперь бегать? Ее буквально разорвали на части, а кусочки тела и внутренних органов были разбросаны по всей кухне. Мертвецы были несказанно рады долгожданной тишине и медленно двинулись к входной двери. Они знали, что девочек было двое.

* * *

Немного успокоив нервы, я снизил скорость и поехал в бар "У Длинного Пита". Пусть там будут сидеть те же старики с прожигающим до костей взглядом, но все лучше того, что я увидел полчаса назад. Зайдя в бар, я увидел то, что ожидал: старики с тяжелым взглядом, словно по часам, расположились по своим постам, поджидая меня, а я был готов отдаться в объятия виски. Спустя пару часов забвения у барной стойки, я, пошатываясь, поплелся к машине, сел за руль и попытался завести двигатель. К сожалению усталость взяла свое и я медленно завалился на пассажирское сидение, моментально уснув.

Продолжение следует.

Страница автора на Литрес

Официальный сайт автора

© Алекс Дитрих, 2024. Все права защищены.

Кажется, теперь он уловил их мысль, когда они переглянулись. Два опытных охотника заулыбались, они-то как-то поняли друг друга почти без слов и сразу. Все трое сейчас стояли по щиколотки в воде, у края своего островка. Времени терять не стоило. Они сошли с крохотной точки суши, не сговариваясь, и похлюпали дальше, погружаясь подошвами в мягкую почву с водой. Но метров через двадцать-тридцать начали понемногу забирать влево, к параллельной дороге. Ведущим в их тройке был Артем, а Стас замыкал шаг. Сергей брел между ними и старался не смотреть в сторону тех, других островков. Только взгляд его все равно уползал исподтишка влево, жаждал уловить еще движение и убедиться, что они не ошиблись, что волк действительно шел за ними. Да даже, можно было сказать, не шел, а вел их, как если бы сам выслеживал, а не они открыли охоту на него.

Через какое-то время шедший впереди Артем внезапно ойкнул. Теперь они проваливались уже по колено в воду, опирались на палки и ощупывали дно. Между идущими параллельно дорогами они оказались ровно посередине. Артем ойкнул достаточно громко, и сел даже в воду, не побоявшись намочить штанов. Так оно, вероятно, со стороны должно было выглядеть правдоподобнее. Дело как ни как имели не с обычным волком, а со зверем умным, обладателем человеческого разума. Сергей тут же метнулся к потерявшему равновесие товарищу, подхватил за руку. Начал осматривать ногу, которая якобы дала неожиданный сбой. А через какое-то время, «посовещавшись» для вида, приняли решение повернуть к суше. Только не к островку с их дороги справа, а к одному из тех, что лежал слева – на дороге волка.

То, что он наблюдает за ними неотрывно, они уже знали. Сергею иногда казалось, что на затылке и левом виске он чувствовал его взгляд. Интересно было узнать, понимал ли зверь, кого именно видит перед собой, понимал ли, что сюда забрели не любители выезжать на болотные озера, а охотники, что уже попадались ему в лесу, в двадцати-тридцати километрах отсюда. Потому что, если снадобье дед Архип сварил хорошо, то чуять их он не мог, выслеживал только глазами. Поди задавался даже вопросом в косматой волчьей башке, отчего это вдруг подводило его обоняние. Впрочем, Сергей лишь предполагал, как выстраивался ход мыслей у оборотня в волчьем его обличии. Продолжал ли он мыслить, как человек, или разум его становился совсем звериным? «Да хрен его разберет болотный… - видимо на его неслышный вопрос ответил ему Стас. Он вел Артема под другую руку и чертыхался время от времени, проваливаясь в воду глубже других. - Умнее других зверей, уж точно!»

Ковыляя наперебой и ведя под руки своего «подранка», они приближались к нему. Маленькому, сплошь заросшему рогозом и ивняком, и звеневшему мошкарой над ним. Средства от крылатых кровопийц тоже с собой имелись, у каждого был собственный тюбик в рюкзаке. Суша шаг за шагом становилась ближе, но воды же между тем доходило теперь выше колен. В какой-то момент начали подумывать, не изменить ли курс правее и не добрести ли до другого островка этой линии. Но твердь под подошвами сапог внезапно стала подниматься вверх, а вода отступать по ногам вниз. Через несколько шагов все уже выбрались на берег. Рухнули на него, потому что в воде приходилось правдоподобно изображать передвижение с раненым, мышцы слегка устали.

- Надеюсь, наш единственный зритель оценил спектакль, - сидя на земле, Артем выливал из сапога воду.

- На бис выходить не будем, - уверенно произнес Стас, разрядил и снова зарядил ружье, прицелился в кусты.

Артем вывалил из рюкзака свои патроны, бутыль с варевом против острого волчьего обоняния, остатки бутербродов и гель от кровососов. Стас достал яблоки. Перекусывали торопливо и ели почти не глотая. Сергей тщательней намазал шею из своего тюбика, ее ему успели накусать. Как ни натирайся, а комар всегда найдет, куда просунуть свой хоботок. Из термоса в колпачок потек сладкий черный кофе. Пили по кругу, передавая из руку в руки, обжигались, запивая мятные и шоколадные пряники. Стас не упустил возможности наполнить свой термос горяченьким у деда Матвея, пока Сергей с Кристиной возились с его внучкой Настей. Там же, видать, раздобыл и пряников. В деревнях люди чаще делились хлебом со стола, чем в городе.

- А теперь что? – спросил Сергей, видевший и чувствовавший, что охота их перетекает в иное русло.

- Этот задрот не видит нас сейчас и не чует, - пояснил Стас и развел руками вокруг. Заросли на этом клочке суши шириной метров в тридцать и в длину немногим больше сорока были и вправду густыми. – Идеальное место, чтобы встретить его здесь. Дальше островки идут чаще, плотнее друг к другу. Создадим шум, будто уходим. Слух у волка есть, и он очень хороший. Скоро объявится здесь поблизости, будет полагаться больше на уши. Один из нас на самом деле уйдет отсюда. Уйдет достаточно громко, за троих. Оплывать остров или идти по воде волк тоже не станет, он пройдет по нему сразу за нами. Зачем ему лишний раз светиться и заходить в воду, когда можно двигаться сушей? Не заподозрит, что ушли не все трое. Двое же останутся ждать с ружьями. Что-то мне подсказывает, что это будем мы с тобой, Серега…

- Хорошо, - согласился тихо Артем. – Только сильно далеко я тоже не уйду, не рассчитывайте. Перейду на соседний островок. Затаюсь там до первого шума от вас. Всем ясно? – спросил он, поскольку все-таки оставался за старшего на этой охоте после смерти Михалыча.

- Вот и договорились, - довольный собой, произнес Стас. – Попрошу тогда начинать. Наш лохматый друг скоро будет здесь…

***  ***  ***

Сердце взяло свой привычный охотничий ритм. Не важно, шел он пешком, передвигался перебежками или просто ждал затаившись, засев в укрытии, стучало оно у него всегда одинаково, отпуская свои сто двадцать-сто тридцать боевых ударов в минуту. Достаточно уверенный темп, ни больше, ни меньше не нужно. Такое биение разгоняло кровь по всем членам, не бросало в жар и не давало замерзать. Слух и зрение тоже обострялись, даже просыпалось некое звериное чутье. Однажды в таежном лесу он учуял приближение медведя намного раньше, чем увидел или услышал его. Конечно, помог ему в том нужный ветер, но все же Сергей у других охотников общины всегда был на хорошем счету.

Тишина. Лежать на животе было приятно. Больше никакого хлюпанья воды под ногами. Только такая тишь, как теперь, по-настоящему и позволила расслышать все богатство звуков болот. Правда какое-то время сначала слышались удаляющиеся шаги по траве. А затем раздалось громкое бульканье, будто трое людей сразу ступили с берега в воду и пошли. Артем уходил с двумя палками, имитируя передвижение нескольких человек, а Стас успел переброситься с Сергеем парой фраз вслух. Шаги Артема скоро совсем затихли - либо ноги вывели его на соседний островок, либо охотник просто отошел далеко от них. Главное, чтобы все расслышал правильно тот, ради кого они устроили второй акт данного спектакля. Стас беспощадно перед этим умыл свое лицо и растер щеки, побрызгал всю одежду жидкостью, приготовленной дедом Архипом. Сергей сделал то же самое, но без подобного остервенения. И поверх крема от комаров. Он надеялся, что кровососам противоволчье снадобье никак не отобьет нюх от противокомариного. Вроде действовало и пока никто не кусал. Сам он залег в обустроенной лежанке не двигаясь. Пока Артем собирался и громко гремел рюкзаками, хрустел баклажкой с водой, они со Стасом выбирали место и занимали позиции. Тело нужно было расположить так, чтобы потом не возникло желания переместить ногу, руку или перевалиться куда-то целиком. Не допускать ни одного лишнего шума в привычный сонм болотных шорохов и звуков, которые оказались спектрально настолько богатыми, что разложить этот набор на все отдельные составляющие казалось немыслимым. Сергей больше и не пытался, попробовав лишь в первые пару минут. Куда было важнее услышать что-то необычное в этой массе, умелую поступь тяжелых лап, осторожно раздвигающиеся заросли высокой травы или что-то в этом роде. Пальцы с необычайной уверенностью ощущали приклад ружья. И просто терпеливо ждали, когда их пригласят на оба курка двустволки. Напряжение не нарастало. Оно достигло нужного для охотника пика и поддерживало само себя. Это тянущееся неспешно ожидание даже стало доставлять удовольствие. Как охота на крупного зверя в Африке, которого на тебя выгоняли. И раньше, чем услышишь крики загонщиков, из травы появлялся сам зверь, во всей своей моще и красе.

А вот и долгожданная награда. Слух уловил что-то, если, конечно, не показалось. Один единственный осторожный шаг, уж очень было похоже. Или, наоборот, как раз именно этот шаг осторожным не был, поскольку тоненько и подло хрустнула маленькая ветка. Сергей не вздрогнул, не пошевелился внешне. Но мгновенно глазами выцелил место, откуда до его ушей донесся звук, выделил прямоугольник и держал его взглядом. Да, это несомненно донеслось оттуда, чтобы это ни было. А, значит, подождать оставалось совсем немного. Ружье бесшумно нацелилось в нужный квадрат, уши и глаза сначала расслабились, а затем напряглись, все тело собралось, явив собой сжатый пусковой механизм. Пружина, когда заряжают арбалет, тоже становится меньше. Но затем смертоносная стрела поражала цель.

Выстрел прозвучал неожиданно и мощно. Он буквально грохнул у него над ухом. Вот теперь руки Сергея вздрогнули. Осознание того, что пальцы его остались в прежнем положении, наступило через пару мгновений. Стрелял не он, просто прозвучало слишком рядом. И будто бы вслед за выстрелом послышался короткий грудной рык.

Сергей вскочил. Он знал где засел Стас. Оказавшись на ногах, увидел его там, в кустах, метрах в пятнадцати от себя, почти на другом краю острова. Они оба выбрали позиции на краях поперечной полосы. Расположились так, чтобы линия прохождения через остров простреливалась хорошо с двух сторон.

- Попал!.. – крикнул Стас. - Я попал в него!.. – и скакнул вперед, в сторону, откуда они ждали появления оборотня.

Сергей бросился ему наперерез, но глазами не отпускал всю поперечную линию кустов впереди. По метаниям охотника, перепрыгивавшего в спешке все преграды, он понять не мог, куда подевался оборотень. Потому что никаких других шевелений зарослей, кроме тех, где как молодой лось на пробежке ломился Стас, он не видел. Охотник проламывался сквозь кусты, шлепал с грохотом по мелким лужам и носился с ружьем как угорелый.

- Не вижу его!.. – крикнул ему Сергей.

И тут он споткнулся, упал. Не выронил двустволки, но больно ударился плечом.

- Кровь!.. – снова раздалось громко, но уже чуть дальше. – Я попал в него!.. – повторил Стас.

Сергей вскочил почти сразу же. Краем уха уловил за спиной другой шум. То вдалеке хлюпал по воде ногами Артем, возвращаясь к ним с соседнего островка. Вот только Стаса нигде больше не было видно.

- Стас!.. – крикнул во весь голос Сергей, оглядываясь по сторонам, идя быстрым шагом, уже не бегом, чтобы не проскочить товарища.

- Здесь!.. – раздалось вдруг совсем сбоку, метрах в двенадцати, и будто бы откуда-то с земли. – Помоги!..

Ноги быстро повернули туда. Он ускорился и перешел на бег. Но кусты внезапно закончились. Вместе с островом.

- Стас!.. – снова крикнул Сергей. Он действительно увидел кровь на берегу. Спокойная заводь, остров ею заканчивался поперек себя, дальше были только кочки и вода, много воды.

- Где он?!. – кричал уже где-то близко позади Артем.

Стас не отвечал. Сергей окинул взглядом все кусты и, не опуская ружья, двинулся по кровавому следу. Теперь уже его внутренняя катапульта или арбалет были напряжены до предела.

- Стас!.. – не останавливая шага, продолжал звать он.

А потом вдруг, через пять-шесть метров, остановился сам.

Ружье Стаса зацепилось за кочку. Та кочка виднелась прямо посередине большой круглой лужи, заполненной водой, больше похожей на жижу. До нее, до этой кочки, от берега лужи-воронки было всего метра три, не больше. Сергей сразу почувствовал, остановившись перед лужей, как ноги его в сапогах быстро начинают уходить в мягкую почву. Кровь зверя также была здесь, повсюду, как и его следы. А поверхность лужи еще слабо колебалась. Зверь обошел ее, а вот Стас, видимо, нет. Упал, и ружьем, вероятно, пытался зацепиться за кочку, выросшую посередине. Или оно просто вылетело у него из рук, брякнулось на ту самую кочку, не потонуло. Да почему сам-то за нее не цеплялся?!.

- А ну-ка назад, живо! – рявкнул на него Артем и потащил изо всех сил. Сергей понял, что его самого уже засосало по колено. Выбрался с помощью друга. Сапоги остались торчать в мягкой земле.

- Стас!.. Стас!.. - кричали Сергей и Артем, ходя по кругу берегом этой лужи, но наступая перед собой уже после того, как проверяли землю палкой. Потом Сергей, сделав еще полных два круга, пока Артем метнулся в другую часть острова, опустился и сел на землю. Взглянул на торчавшие края голенища своих сапог. Он первым понял, что никого они не дозовутся. Все говорило о том, что товарищ их утонул. Не проявил осторожность. Или же раненый волк столкнул его туда, в жижу, а сам ушел. Ушел тихо, пока они спасали друг друга и обходили проклятую лужу раз за разом, зовя во весь голос Стаса. Недоброе эхо их голосов какое-то время разносилось над болотами, посмеиваясь над ними самими и их утратой. А затем остров снова утонул в объемной болотной тишине. Над жижей звонко гудело бессмертное облако мошек.

Молча достали ружье Стаса с кочки, связав для этого две ветки. И так же молча вызволили из плена сапоги Сергея. Работали вместе слаженно, но что на словах сказать друг другу не знали. Затем, когда Сергей обулся, с ружьями обошли весь остров заново. Кровавые следы у воды обнаружились аж в трех местах. Он и здесь обошел их. Теперь они не знали, какой дорогой волк покинул этот остров и куда ушел дальше. Вероятно, следовало подумать о возвращении назад, к машинам. И бить тревогу в охотничью общину. Этот оборотень разносил их на своем поле со счетом 2:0, и дальше могло стать только хуже. Они его ранили, но потеряли уже второго друга-охотника. Вдвоем выходить против такого матерого хитреца могло показаться самонадеянным.

Пока Сергей возился с вещами на поляне, где до этого они сидели втроем и перекусывали, Артем обошел остров еще один раз и вернулся.

- Он хорошо ранен, - задумчиво произнес он, - крови много. Ночью эта рана быстро заживет. А мы сейчас можем вдвоем не вывезти…

- Ты знаешь, где его искать? – спросил Сергей, надеясь на разумный ответ. И получил его.

- Нет, - развел руками, нервозно дернув одним плечом, Артем. Покачал головой. – Уплыл как черепаха или ушел бродить дальше по островам. Этого мы сегодня выяснять не будем. Вернемся на нашу линию островов и сразу назад, к машинам…

Такой ответ успокаивал. У обоих почернело под глазами – Сергей видел себя в отражении воды, а Артем сидел прямо перед ним. Хорошо, что рваться в бой, когда казалось, вот оно, совсем уже близко, старший охотник не стал. Сюда следовало вызывать еще как минимум четверых-пятерых человек. Трое на ведьму и столько же или больше на волка. Старыми методами взять его не получилось. И прежде, чем говорить, что со Стасом вышла случайность, следовало вспомнить о том, сколько охот было у того за плечами, на болотах и в других сложных условиях местности. Как ни горько было осознавать, Стас не ошибся, не увидев своего отражения в прибрежной воде. Он говорил, что прежде такое бывало и как-то всегда проносило. Сейчас вот не пронесло…

Их беды довершились тем, что когда переходили на соседний остров, тот, куда уже перебирался Артем, имитируя их отход, беда с ногой случилась на самом деле. А пошли они туда, потому что решили, что оттуда вернуться на свою линию островов будет легче, воды там между двумя островными дорогами на вид казалось меньше и больше виделось кочек. Ногу подвернул Артем. Он наступил неловко, вскрикнул от неожиданности, да так и остался стоять на одной левой, опираясь на палку. Вот чего им так не хватало напоследок.

- Теперь хоть к ведьме просись на постой… - как-то даже виновато пробормотал старший охотник, когда они кое-как с вещами доковыляли до островка.

А после осмотра ноги стало понятно, что поверни они хоть немедленно на обратный путь, но покинуть болота и добраться к машинам до заката никак не успеют. Конечность распухала быстро. Сильное растяжение в районе голеностопа было вероятней всего. Возможно, небольшой разрыв мышцы, но сразу не сказать.

- Значит, так, - собрался подытожить Артем. Достал сигарету из пачки, курил он, как и Сергей, тоже крайне редко. – Дуешь один к машинам и вызываешь Игнатия. Сообщи обо всем в общину Олегу. Мобильной связи тут нет, я проверял. Олег, как сможет, подтянет ребят. А вы уж с Игнатием Савельевичем вытаскивайте меня утром. Ночью не суйтесь сюда. Один до утра как-нибудь просижу. Дерева много, горит хорошо…

Дерева было действительно много, этот островок суши оказался почти вдвое больше предыдущего. Топор Стаса вместе со всеми его вещами они захватили. Но только сырое дерево гореть будет плохо. Следовало поискать для начала сухие коряги, в большом количестве в местности заболоченной их найти представлялось сложным. А потом возле огня сушить сырые сучья.

- А что, если правда податься к ведьме? – предложил Сергей. Идея оставить Артема на ночь одного ему не нравилась. Он отвергал ее в принципе, но пока вслух не высказался. – Застанем лесную врасплох, пока не предупреждена. Захватим и закроемся в ее жилище, недалеко ж осталось. Защита все ж ночью от оборотня, избушка-то ее поди выдержит…

- Нет, - не захотел даже слушать Артем. – Что если раны зализывать он тоже пойдет к ней? Что если уже у нее или где-то в том лесу? Маловероятно, но все же. Да и не думаю, что после такого ранения зверь будет охотиться этой ночью. Отлежаться ему нужно. Отступил, ушел поправить здоровье. А ведьма пока не знает о нас ничего. До завтра пусть так и останется, Олег людей привезет. Иди уже, Серый, иди к машинам и вызывай Игнатия…

Вот и наступило время проявить твердость. К тому же сейчас внутри Сергея говорил больше врач, чем охотник.

- Я никуда один не пойду и больше мы это обсуждать не станем, - спокойно, как разговаривают опытные врачи с капризными пациентами, произнес он, закончив возиться с разутой ногой товарища. Встал. Взглянул на топорик неподалеку.

- Вот как, значит? – усмехнулся Артем беспомощно. – Ты же вроде как должен слушать старшего охотника. Знаешь же правила общины…

- Знаю, - по-прежнему спокойно соглашался Сергей. – Но спишем все на мою неопытность. И на то, что сейчас я врач, а ты пациент. Ни одного солдата я не оставил в Африке, даже когда был приказ двигаться дальше. Двое наших охотников уже погибли. Третьим ты не станешь, я не позволю тебе.

Закончив простые разъяснения, он не дал Артему опомниться, поднял с земли топор и направился к первому дереву. А оттуда, расставив широко ноги и приготовившись рубить толстую ветвь, сказал:

- Как только разберусь с дровами и разожжем огонь, сразу поговорим о дальнейших совместных планах…

***  ***  ***

Масло пропитало немногочисленные сухие дрова и огонь вспыхнул хорошо. Далее, когда разгорится и появятся первые крепкие угли, дающие настоящий жар, все пойдет намного легче. Сначала костерок небольшой. Сырые и мокрые дрова из коряг и ветвей, которых Сергей нарубил вдоволь, выстроились полукругом у огня и сохли. Может, и хватит до утра. В пламени это сырье будет сипеть, досыхать, но все же гореть, костер не угаснет. А заодно даст много дыма, что будет отпугивать всю ночь мошкару от них. Пока не стемнело, она даже не вошла в пору, но гундела уже зануднее и настойчивей. С Артемом они договорились-таки дождаться рассвета, а потом уже выдвигаться в обратный путь. Настоять на другом варианте развития событий у старшего охотника не вышло. Да и не в его положении раненого было отчаянно спорить. До заката оставалось часа три. Они просто сидели и разговаривали, обсуждали, как полиция будет вести разбирательство по поводу исчезновения двух охотников. Подобное уже происходило в их охотничьей общине и в общинах других охотников. Вот она, цена тайной службе обществу.

Как и в случае с Михалычем, осознание того, что Стас из их жизни ушел навсегда, наступило не сразу. Лишь после третьей порции дров, когда стали все больше и больше замолкать оба, погружаясь, судя по всему, в одни и те же скорбные мысли. Смотрели на подрагивавший огонь, пробовали на губах горечь случившегося и солоноватый пепел костра, разлетавшийся мелкими пылинками, когда с треском разламывалась толстая ветвь. Сдержанно вздыхали поочередно. Хуже зевоты и зеленой тоски, заразно.

А потом и погода изменилась резко. Стало заметно холодать. И туман этот еще появился неожиданно. Он показался из-за далеких зарослей впереди, на островках их бывшей дороги. Выглядывал сначала из зарослей рогоза, как смущенный коферансье из-за кулис в театре. Они же сидели почти на берегу и смотрели в ту сторону. Затем туман этот чуть осмелел и выползал робко точно смущенный сельский пьяница. Выбрал нетрезвым взглядом направление, куда ему ползти дальше, облизал первые большие кочки и поплыл, поплыл, поплыл. Их будто бы даже сначала не заметил, а потянулся в сторону, откуда они пришли и куда собирались уйти с рассветом. Вот он, первый в этом году по-настоящему осенний вечер тут. Скоро этот туман покроет все заводи и расползется к ночи широко-широко. Будто одеялом накроет острова и топи. Хорошо, что у них хватало дров отогнать его косматые вихри. Уж огонь-то мог защитить от любой нечисти, кроме ведьм. Неужели подведет против оборотня? В человечьем обличии огня они не боялись, потому что сами были людьми. Топили, как положено, зимою печь, а по субботам баню, жарили на огне мясо, пользовались керосиновой лампой, коптили мясо с салом и поджигали во дворе осенний мусор. Но вот в волчьем обличии… Михалыч говорил, что в волчьем боялись.

- Что же это за туман такой - тоже небось она? – зябко поведя плечами, спросил скорее с любопытством Сергей, когда неестественно большие клубы потихоньку начали подбираться и к их острову.

- Ведьма? – переспросил Артем. Потом усмехнулся, помотал головой. – Вода и влажная почва нагрелись за день. А теперь резко похолодало.

Сергей знал, как образуются испарения, как формируются ковры из тумана и отчего облака в небе бывают сплошными или рваными, перистыми. Но несколько клубов тумана, крадущимся шагом перебиравшиеся от кочки к кочке, были слишком большими, густыми и непроницаемыми. И извивались, меняя форму, будто их на морозе выдыхал из своей пасти огромный дракон. А кто-то невидимый потом лепил из них все, что хотел.

- Мда… - засмотревшись на эти же невероятные клубы, расходящиеся точно дым на сцене, покачал головой Артем. – Сейчас еще Пугачева выскочит...

Недалеко от них хрустнуло. Здесь же, на острове. Шагах в двадцати. Артем и Сергей переглянулись глазами. Нет, это не был треск угольков их мирно горящего костра. Похоже, конечно, но прозвучало намного дальше от огня. Сергей, державший в руках несколько толстых сучьев, медленно наклонился к огню и положил их на угли. Еще не стемнело, не время для ночи, и видимость была хорошей. Огня в костре, возможно, следовало добавить немногим ранее, но…

- Он здесь… - тихо-тихо, одними губами произнес Артем, когда Сергей выпрямлял спину, оставив в углях порцию дров, а ухо его оказалось близко от губ говорившего. – Все время был здесь…

То, что произошло дальше, развернулось буквально за несколько мгновений. Секунда, две-три – никто не считал. Вернее, считать было некому. Сергей лишь хотел глазами предупредить Артема, что возьмет двустволку и сходит проверить кусты с камышами сам, захватит с собой горящий сук. Не больно-то он поверил, что оборотень все это время просидел в зарослях на небольшом отдалении от них, пока они неспешно вели беседы и подбрасывали в костер дрова. Что ему, раненому, было здесь делать? Но раньше его намерений Артем потянулся к своему рюкзаку, стоявшему от него всего в полутора метрах. На рюкзаке лежало заряженное ружье Стаса. Он даже успел схватить его, выпрямиться сидя, и поднять ствол. Только выстрела не прозвучало. Потому что в следующее мгновенье огромная смазанная тень накрыла его. А после уже что-то оттолкнуло Сергея с такой силой, что он подлетел. И, приземляясь за костром, плашмя ударился о твердую почву. В затылке что-то хрустнуло.

Последним, что он запомнил глазами и ушами, было то, как та самая черная тень нависла прямо над ним. Низкий приглушенный рык в лицо. Ноздри и лоб обдало слюной и жаром из пасти. «Все…» - пронеслась в голове мысль перед тем, как свет и звуки перестали существовать.

Однако чувства до конца не угасли. Что-то его тут же подхватило с земли, словно сильный бушующий ветер, закружило в урагане и понесло куда-то ввысь. Поднимало от поверхности земли довольно долго. А затем столь же внезапно отпустило. И он, будто орел с надломленными крыльями, с чудовищной высоты начал вдруг падать в глубокую пропасть. Все время бесконечно долгого полета Сергей оставался глухим и слепым. Лишь ощущал встречные потоки воздуха снизу, крутившие им и игравшие его телом как штормовое море рыбацкой лодкой…

Тряхнуло сильно. У пропасти, куда он упал, оказалось дно – спина ощутила его. Затем вернулись свет и звуки. Он медленно открыл глаза. И приходил в себя, лежа все на том же месте и чуя запах костра, слыша, как потрескивает на углях пламя.

Вскочил потом быстро, сел, огляделся. Схватился за голову. Затылок саднило, но, что порадовало, не ощущалось головокружения, не возникло мгновенной тошноты и не было чувства потери плоскостей и ориентации. Сотрясение, вероятно, если и было, то легкое. Просто он отключился после полета через костер; упав, ненадолго лишился сознания. Грудь его ныла в двух местах от толчка широких могучих лап. Это зверь запрокинул его на спину, отшвырнув довольно далеко. Ладонь нащупала засохшие комки оставленной лапами грязи. Артем лежал тут же, неподалеку, но его зацепило сильнее. Грудь его, что бросалось в глаза сквозь разорванную майку, оказалась вспорота.

Охотник застонал. Раны его, как выяснилось после беглого осмотра, лишь выглядели поначалу страшно – успело натечь крови. Были хоть и длинными, но неглубокими. Основная сила удара, судя по прерывистому характеру ссадин, пришлась по некой преграде. Скорее всего по ружью, потому что на руке ссадин не оказалось. Сергей поднял с земли свою двустволку, и только сейчас понял, отчего так болела его спина. Он упал прямо на нее. Может, и хорошо. Осмотрев поляну у берега и место возле костра до камышей, он понял, что ружье Стаса и ружье Артема исчезли. Его двустволка, таким образом, оставалась последним их оружием.

Два выстрела один за другим прозвучали над островом. Заряды из обоих стволов ушли в кусты. А потом вслед за ними еще два. Так он давал понять зверю, что с новой атакой следовало повременить. Потом из аптечки появились нить, игла, спиртовые салфетки и водка. Дальше процесс пошел быстро.

- Нужно зашить, потерпи! – убрал он от ран руки Артема, приходившего в себя.

И тот, сжав зубы, терпел до конца. Дважды терял сознание, пока Сергей, стараясь действовать максимально быстро и точно, накладывал швы на его раны. Теперь они даже вдвоем с Игнатием могли не утащить раненого охотника с острова. Людей, возможно, понадобится больше, не помешают также носилки. Артем все это время был в сознании, даже бодрился перед ним, адреналин держал его. Но Сергей понимал, что скоро охотник стухнет и ослабеет. Вопрос в том, до какого состояния. Следовало понаблюдать до утра.

- Посиди здесь, я вернусь, - протягивая ему топор, сказал Сергей, намереваясь добавить патронов в ружье.

- Конечно посижу, убегать не стану, - пробовал отшутиться Артем. Шутка только у него вышла кислой. Видно было по бледному лицу.

Вот и те самые кусты, откуда выскочил зверь. И отчего они пребывали вдруг в полной уверенности, что волк ушел насовсем, почему сразу не обыскали новый остров? На самих себя уже не хватало злости. Стоило проверить все вокруг дважды, едва решили, что заросший ивняком, рогозом и кустарником клок земли станет их ночлегом. Они совершали не первую ошибку. Просто старшим охотником среди них Сергей не был, не имел столько опыта и не мог указывать остальным, что делать. Зато не мог и позабыть, вспоминая свою службу в Африке, как при более продуманном военном плане, хорошо вооруженном и подготовленном отряде солдат, все пошло по такой запутанной бороде, что пришлось ее потом состригать. Как они еще до сих пор выжили здесь и не пропали на этих болотах? Повернуть назад следовало сразу, как начали появляться первые следы волка. Не на него они вышли в эти болота.

Часть 7

Сергей бросил еще один взгляд на нехорошую черную полоску. Затем повернулся к ожидавшему его ответа охотнику. И… чуть не вскрикнул. Лишь очередной спасительный спазм в горле не позволил ему издать этого звука. Стас, стоявший к нему боком, затянулся в последний раз остатком сигареты и швырнул окурок на землю. Но Сергей готов был поклясться, чем угодно, что ровно секунду назад видел, как дым клубиться на оголенных зубах нижней челюсти охотника, окутывая их, а из порванной его гортани густыми темными каплями стекает кровь. Он видел, что щеки и шея Стаса были изжеваны, левый глаз болтался на одном лишь нерве, а истерзанная в лоскуты рука висела вдоль тела как сломанная ветвь искалеченного ураганом дерева. В ноздри мощно ударил запах болотной воды.

Видение это продлилось не дольше одного вздоха. Достаточно было моргнуть пару раз, и все прекратилось, лопнуло, как мыльный пузырь. Уши вновь слышали, как птицы весело заливаются над головой. Солнце освещало плотную гладкую кожу на лице охотника, без уродливых ран и укусов.

- Поехали, Серый, поехали, - поторопил его Стас, не дождавшись ответа про погоду. Кивнул на свою машину и подмигнул вновь появившимся в его глазнице левым глазом. – Артем тебе еще не взорвал мозг Кинчевым? У меня музон полегче будет …

- Поехали, - без желания, но с решимостью произнес Сергей. Сел на сиденье спереди, хлопнул дверцей и двигатель их машины заурчал. В колонках магнитолы заиграло сразу обещанное - что-то западное и новомодное. Поздно было давать заднюю. Невидимый кондуктор пробил им билеты по этой дороге и вот, что пожелал лично ему вместо удачи. Изуродованное отражение мертвого Стаса все еще стояло перед глазами. Это уже явно не было проделками взбалмошной Крис. Его собственный рассудок, скорее всего, искал ответы на задаваемые им же вопросы. А некоторые из ответов приходили в таком вот виде…

***  ***  ***

Конечно, в жизни он повидал многое. Вспоминал Африку с ее изнуряющей жарой, длительные дневные переходы по двадцать-тридцать километров, людей, умирающих от малярии и гангрены, начавшейся непонятно из-за чего. Из-за чего, в общем-то, было понятно. Но как объяснить взрослым людям, что даже маленькие ранки на чужом континенте в жарком и влажном климате в районе болот и бассейнов рек не нужно было прятать от медика, что это все не шутка и может закончится отрезанием конечности, когда антибиотики и другие препараты уже не помогут? Ужасней было видеть только смерть двоих солдат от яда. Один отравился слизью какой-то древесной или земляной лягушки из местной фауны, другой – не совсем ясно, чем. Следов на его теле не нашли. Имелись лишь признаки сильнейшей и мгновенной интоксикации. Судороги начались почти сразу, из глаз и ушей пошла темная густая кровь, вывалился синеющий язык. Вероятней всего, это был яд змеи, но змеи, не оставившей следа зубов, потому что смешан он был с другим ядом, из корня одного растения, и в кровеносную систему оба попали не посредством укуса. По крайней мере так заявил проводник, а говорил он об этом весьма уверенно. Мол, солдат заступил на привале куда-то не туда и получил стрелку в затылок, в руку или в ногу. Иголка была тоненькой, не разглядеть, и вокруг раны в первые минуты ничего не образовывалось. Такой смесью ядов пользовались шаманы из местных диких племен и их охотники. Вот, когда было на самом деле жутко, в первый год работы военным врачом с выездами на край света. Потому сейчас, когда оказались в менее враждебном окружении, на местных болотах северного края средней полосы, Сергей ничего поначалу не ощутил кроме любопытства. Даже подумал, чего это ведьму занесло в такую глушь? Неужели ей здесь не одиноко, среди жаб, змей, редких птиц и пиявок?

Оторопь потом взяла от другого. Отпустила, конечно, но сначала прилично пожевала нервы, подкидывая одно дежавю за другим. Первая же болотная тропка, как только они остановились на машинах и вышли, сразу оказалась как две капли воды похожая на ту самую, из его сна. Недалеко позади росли почти точно таких же два ветвистых дерева. А метрах в пятистах впереди, в виде небольшой заросшей поздней зеленью возвышенности, виднелся небольшой островок. Сергей даже ущипнул себя, дабы убедиться, что не спит и не перенесся снова в мир, нарисованный воображением. Пейзажи из сна походили на те, что всплывали сейчас перед его глазами. От подобного совпадения могло стать не по себе кому угодно. Очень уж все походило на сон.

- Да не больно-то они и похожи, - с сомнением и негромко произнес Стас, смоливший как всегда сигарету.

И тут они встретились с ним глазами. А Артем, стоявший недалеко от них и услышавший все, сразу же поднял примирительно обе ладони вверх.

- Тихо, тихо!..

Сергей отступил, но всего лишь на шаг. Изумлению его не было придела.

- И когда вы мне собирались сказать? – спросил он обоих.

- Тихо, Серый, ну чего ты? - Артем подходил ближе. – Знаешь же меня. И Стаса тоже знаешь, на лис лет семь назад вместе ж ходили…

От произнесенного Артемом появившееся в воздухе напряжение никуда не исчезло.

- Знать-то знаю. Только не нужно ли было сказать сразу, что Стас, как Кристина…

- У Стаса язык просто длинный! - сказал Артем, прервав его, и с нажимом взглянул на второго старшего охотника. – И он не как Кристина, уж мне-то поверь.

Стас неохотно выбросил недокуренную сигарету. Изобразил на лице конфуз, выдохнул дым. Но заговорил очень спокойно.

- Ты прав, Сергей. Мы вместе вышли на охоту. И ты должен знать, кто прикрывает тебе спину. Я – не ведьмак. Бабка моя была ведьмой. А мне передалось от нее чуть. Колоколец меня даже не видит, хоть сверху на темя приколачивай. Всего-то и умею, что мысли читать. Не всегда, не у всех. И только когда стою рядом. Тебя вот прочел, само как-то получилось. Кристина говорит, что я необучаем. Охотник – вот, кто я для тебя. А уж коли совсем быть открытым…

Стас выдавил гримасу, прикуривая новую сигарету и решая, говорить до конца или нет. Но решился и сказал.

- С Крис мы были женаты. Два года тому назад. Прожили вместе три дня, - усмехнулся он после последних слов, причем совсем не горько, а с каким-то даже теплом в глазах. – Думал, она меня убьет тогда. Порознь когда жили, все по-другому как-то было, проще что ли. А тут за три дня разбежались… Вот откуда я знаю ведьму Кристину.

Сергей, когда услышал эту короткую незапланированную исповедь, испытал некое облегчение. Видно было, что Стас говорит, как есть. Сам-таки по неосторожности позволил себя подловить на чтении мыслей. Как тут не насторожиться подловившему его? А доверие между охотниками должно быть всегда. Особенно когда идут не на зайца.

- Все? Уладили?  - спросил Артем, опуская сумку с цепями на траву и глянув на них поочередно. – Пойду тогда возьму лишнюю бутылку и запасные патроны, - сказал он, когда получил одобрительный кивок сначала от Сергея, потом от Стаса.

- Еще одна вещь, - заговорил Стас, когда Артем отошел к своей ниве и начал рыться в багажнике. – Что б уж совсем в нагую. Я ведь еще кое-что умею…

Сергей ничего не сказал. Просто ждал продолжения.

- Сейчас, когда мы трое стояли у этой воды, - и он указал на лужу возле своей нивы, - я видел ваши отражения. Твое и Артема. Но не увидел своего.

Сергей перевел взгляд на воду, что была от них в полушаге. Там он рассмотрел в полный рост и себя, и Стаса.

- Что… это должно значить?

- Не знаю, - покачал головой охотник. – Но знаю, ЧТО почудилось тебе перед тем, как сели в машину. Заметил, как у тебя глаза расширились, когда ты на меня глянул. И думал ты потом об этом долго, пока мы ехали… Пойми, это может ровным счетом не значить ничего. Пару-тройку раз такое уже было. Отделывался после этого легкими царапинами. Крис говорит, что я слегка могу подсмотреть вперед. В будущее, то есть, заглянуть в свое. Так, на один шажок или два. Но будущее, которое можно-таки изменить. Не увидел отражения себя самого или привиделся кому-то в страшном виде – значит что-то надо поменять, дабы не вышло худого в действительности.

- Но я тебя вижу, - возразил Сергей и указал Стасу на его отражение в большой прозрачной луже. – Вот же он ты, посмотри…

Стас улыбнулся одними уголками губ. Он не в первый раз перевел взгляд на воду. И только сейчас Сергей, проследив за его глазами, понял, что охотник действительно не может сфокусироваться. Сам он своего отражения не видел.

- Не бойся ничего, - завершил Стас. – Мы – команда. Не повезти может любому. Просто друг за дружкой следует приглядывать.

- Скажешь Артему? – спросил Сергей про эти странные дела с отражением в воде и видением, пока их третий товарищ закрывал багажник своей нивы.

- Скажу, - закуривал уже третью сигарету Стас, выбросив предыдущую, как и ту, что была до нее, не докурив ни одну из них и до половины. – Весь смак - он в самом начале! – весело уже произнес он, поднял зажженную сигарету к глазам и выпустил с наслаждением дым первой затяжки.

Обе машины они оставили. И побрели по едва видимой дороге вдоль болот справа, не углубляясь в них. Мест этих Сергей совсем не узнавал. Как сказал Артем, сейчас они находились по другую сторону от деревень и дальше от территорий, где встретил свою последнюю ночь Михалыч. Предположительно там и остались обширные охотничьи владения оборотня. Пешком, если продолжать следовать этой круговой дорогой по краю болот, добраться до них можно было километров через двадцать-тридцать. Здесь же они вскоре должны были повернуть, чтобы разыскать место, указанное им Кристиной на карте. Но сначала собирались встретить проводника. Артем договорился с лесником, тем самым, у которого разжился подробной картой с новыми метками. Часть пути он их проведет, поскольку знал хорошо местные топи. А дальше вернется один, без них. Его подвергать риску охотники не намеревались.

Старый обшарпанный уазик, который сумел заехать дальше, чем их нивы, повстречался им метров через четыреста. К тому времени Сергей успел привыкнуть, что все болотные тропы, которые он видел со стороны здесь и сейчас, походили на увиденные им во сне. Больше мысли о сновидении его не беспокоили. Да, он размышлял о предстоящей охоте слишком много и позволил вдобавок Крис воткнуть себе в ворот булавку. И Стас, к тому же, оказался потомственным ведьмаком, презревшим, однако, свою наследственность. Вот все это вместе и легло сначала грузом, стало давить на плечи, едва он сделал первый шаг от машин. Но как только они прошагали несколько сотен метров вдоль заводей с заросшими травой берегами, напряжение спало. Он вновь почувствовал себя охотником. Они сделают то, за чем пришли сюда, проявят необходимую осторожность. И никакие видения или что-то еще не помешает им остановить происходящие здесь дела.

Не доходя до виднеющегося впереди уазика, они остановились. Артем достал из заплечной сумки-рюкзака две закупоренные плотными газетными пыжами стеклянные бутылки. Те самые снадобья, что варил для них дед Архип. Из одной немного побрызгали на руки, шею и сапоги. Не средство от комаров, но варево, что должно было притупить обоняние оборотня. Здесь они появления волка не ждали, однако сделали все как полагается, просто на всякий случай. Из второй же бутылки отпили по глотку. Снадобье должно было не позволить затуманить их сознание, как это случилось с Артемом, когда вместо оборотня он стрелял в Михалыча. Потом все двинулись дальше. А, пройдя мимо оставленной лесником машины, вышли на большой заросший деревьями полуостров, по обе стороны от которого блестели заводи. Слева в одной из них плавало сразу несколько выводков диких уток. Благодатное место для утиной охоты.

- Тут их по осени много бьют, - с добродушным смешком произнес чей-то голос.

И Сергей чуть не вскинул ружье, когда повернул голову на звук этого голоса.

Дерево, что было метрах в семи перед ними, вдруг раздвоилось у него на глазах. И от него отделился самый натуральный леший, лохматый, нечесаный и деревянный. Леший заулыбался и шагнул им навстречу. Зеленый штопаный камуфляж, темная русая борода, выгоревшая и похожая цветом на кору дерева, морщинистая и загорелая кожа на обветренном лице, шляпа-гнездо от солнца, которая, видимо, мало чем помогала ему от лучей. Лесник этот похоже стал уже больше частью местного леса и болот, чем человеческой общины. Даже Артем и Стас, как показалось, не ожидали такого внезапного его появления. Виду только не подали.

Игнатий Савельевич, или просто Игнатий, как звали лесника, жил здесь и присматривал за местными окрестностями почти тридцать лет. Сергей спросил еще перед их встречей, не нужно ли будет предложить снадобья и ему. Мало ли, их-то ведьма не заморочит и приближения не почует сразу, а вот его сможет. Стас же сказал, что Игнатия она скорее всего знает и попросту не тронет его. Не то что он для нее стал свой, но егерей никогда лесные не обижали. Одна у них вроде как работа была. Только лесные ведуньи ее для себя выполняли, а егеря из лесничеств – для людей. Лес же берегли по-своему и те, и другие. По крайней мере так считалось. Такого оптимизма Стаса Сергей полностью не разделил, поскольку до сих пор считалось, что волк ведьме никакой не друг и не товарищ. Но вышло наоборот. И все же, хоть и усомнился, в спор вступать с более опытными охотниками не стал. В конце концов лесник проводит их лишь часть пути и оставит. К логову ведьмы они подступятся без него. Для Игнатия Савельевича они вообще приехали за пробами воды и почвы, а заодно немного пострелять на болотах по корягам. Большего ему Артем ничего не сообщил об их целях. Тот же, зная охотника не первый год, вероятно, сам не расспрашивал. Поблагодарил лишь за подарок и убрал в свой крепкий заплечный рюкзак. Артем привез с собой пластмассовую двухлитровую бутыль из-под газировки, полную темного каштанового меда. Разжился им на отдыхе в горах Абхазии. В багажниках во время выездов на охоту всегда что-то имелось для местных лесничих и деревенской администрации. Мало ли какая помощь понадобится. Да и не понадобится если, то забывать людей все равно нельзя, время от времени напоминать о себе нужно. Мед в этот приезд и так остался бы у Игнатия Савельевича. Вот только и помощь его понадобилась.

Поход начался. Сергей не знал, как про себя назвать эту их стартовавшую прогулку. Прогулка или поход, предвещавшие охоту, а как еще? В какой-то момент первое обязательно перерастет во второе. Пока что дорога их преодолевалась легко, никаких сложностей на местности не наблюдалось. Ведьма тоже была человеком, даже лесная и совсем «одичавшая», как дед Архип называл таких нелюдимых ведуний. Ходила по этим же самым кочкам и топям. Отчего бы тропы для них должны оказаться сложнее, чем для нее? Только оттого, что проходили тут в первый раз? Сергею доводилось пересекать довольно непростую из-за рельефа местность, не только в средней российской полосе. Стасу и Артему подавно. А местные болота пока не походили на именитую гримпенскую трясину, описанную в романе Артура Конандойла. Правда собака Баскервилей где-то здесь все же водилась. Вернее, не собака, а волк. Не тот, что выслеживает косулю и зайца, а настоящий волк-оборотень, унесший жизни троих людей. Двух местных жителей и одного охотника, их друга и наставника Михайлина Петра Саватеевича.

Где-то уже километра через полтора-два, когда местность дважды менялась от простой к более сложной, затопленной и наоборот, Сергей передумал. И не был больше убежден, что ведьме жилось здесь скучно и одиноко. Уток, других птиц и прочей живности, шевелящейся на кочках и в воде, снующей в траве и взлетающей из нее, стало встречаться значительно больше. В одном месте земля поднялась, и они вышли на самый настоящий огромный остров. Шагали по нему, дивились красотам. А потом его уклон резко пошел вниз, и маленький ручеек, что стекал с него в заводь, обрывался резко с высоты метра в два, образуя живописный водопадик. Этот водный мини-каскад с обеих сторон украсили какие-то болотные вьюны, поднимавшиеся вверх и успевшие подернуться осенними цветами, от темно-бордового до желто-оранжевого. Чем же не райские уголки? Серость и унылость болот иногда так внезапно сменялись живостью и насыщенностью красок, что казалось, будто они забредали в иной мир. А затем снова все становилось слегка блеклым. Нет, ведьма, если она и обитала здесь в одиночестве и ни одна человеческая душа много лет не появлялась возле ее жилища, недостатка в разнообразии пейзажей не испытывала. В болотах средней полосы Сергей бывал не в первый раз, но был удивлен искренне разнообразию местной флоры. А также начал понимать, почему, как говорил их провожатый, встретить здесь людей было большой редкостью. Места эти на самом деле были коварными. Проводник дважды их останавливал и показывал, с какой стороны надлежало обойти за ним обычное казалось бы с виду место. «Не выкарабкаться отсюда, утянет вниз… - говорил он, показывая рукой на неприметную лужицу посреди или рядом с тропой. – Яма это гиблая…». Задумался про себя тогда Сергей, как это так тропа пролегала прямо сквозь гиблую яму. Будто какая ловушка для путников. Не нарочно же?.. Но Игнатий Савельевич, не слишком-то словоохотливый, важные вещи про болота все же пояснял. Сегодня эта яма есть, ее видно опытному глазу по некоторым признакам, а завтра она затянется, как рана. Появится зато где-то в другом месте, а то и сразу в двух-трех. Ничего постоянного на этих болотах не бывало, почвы тут были такими, зыбкими и нестабильными. Игнатий Савельевич сам заходил сюда крайне редко, за ягодами какими по осени или проводить охотников на уток на мелкие озерца. Потом забирал их. А больше тут делать было нечего. Вот это последнее обстоятельство, видимо, и устраивало разыскиваемую им лесную женщину. И, к слову, какая ж она лесная, если жила на болотах? Болотной поди назвать следовало…

Четыре или пять километров провел их лесничий по болотным тропам, меж островков и заводей с топями, чередующимися с короткими полосками деревьев. Остановились ненадолго передохнуть. Стас как всегда закурил сигарету. Мог бы, курил бы во сне, подумалось про него Сергей. Он сам когда-то имел эту пагубную привычку. Но оставшись однажды без курева во время семидневного перехода в Африке, неожиданно для себя завязал. Теперь курил редко, за эту охоту один только раз. Игнатий Савельевич отошел от них на десяток шагов к родничку, что бил тихим буранчиком неподалеку и образовывал маленький ручеек. Опустил в него руки с видимым наслаждением, стал умывать лицо. Артем же знаком показал Сергею подойти к нему ближе. И молча указал на землю.

Сергей опустил глаза и тут же понял, почему вдруг охотник попросил их проводника остановиться на отдых столь внезапно. Он был четким, этот след. Волчьим. Шириной с ладонь и глубоким. Дальше шла вода, берег острова заканчивался и других следов не было видно. Стас едва заметно кивнул головой, когда Сергей перевел взгляд на него. Дал понять, что уже видел. Значит наступило время отпускать их провожатого и дорогу продолжать одним. Поначалу беспокоились, что Игнатия может почуять ведьма, а тут, оказывается, сам волк разгуливал. Вот уж неожиданность. Не здесь они собирались повстречаться с ним. И даже не сегодня.

Сергей наблюдал, как Артем тоже направился к родничку, из которого, присев на корточках, долго пил Игнатий. А перед этим открыл бутылку со снадобьем деда Архипа, лежавшую в его рюкзаке. И пока лесничий утолял жажду, незаметно побрызгал ему на спину. Так он надеялся обезопасить его от встречи с волком. Им следовало расходиться, и чем быстрее каждый пойдет своей дорогой, тем лучше.

Игнатий Савельевич, казалось, был смущен, когда услышал, что помощь его им больше не понадобится. Спросил, все ли он сделал так, как спрашивали обычно простые люди. Артем убедил его, что все хорошо. И что пробы воды с землей начнут забирать прямо с этого места. Тогда, успокоившись, лесничий попрощался. Дал еще перед этим пару советов, и ткнул в несколько мест на карте. Поднял свой рюкзак, поблагодарил снова за мед и пошагал в обратном направлении. Обернувшись, на прощанье помахал рукой.

- До заката он особо не опасен, - произнес Артем, как только спина лесничего стала уменьшаться. – Даже в волчьем обличии. Но след свежий, час или два. Бродит где-то здесь, сволочь. Вероятно, про нас не знает.

Никому это не нравилось. Они шли к ведьме, а волка оставили на потом. Но он пришел сам на эти болота. Или бывал здесь часто. Служил верным псом лесной женщине, ревностно охранял ее земли?

Стас, стоявший рядом и, видимо, уловивший эти мысли Сергея, вздохнул. В который раз достал свежую сигарету. Без нервов, спокойно. Закурил с наслаждением, словно за день это была его первая затяжка.

- Хрен его знает, что он тут делает, - ворчливо буркнул он. – Как кровью ему тут помазали…

- Что сами-то делать будем? – спросил Артем, давая понять, что обращается к ним обоим. – Нужно решать.

- Нечего тут решать, - за себя сказал Стас. – Вышли на ведьму – идем на нее дальше. Надо просто уложиться засветло. Что б не столкнутся с волком ночью.

Артем посмотрел тогда на Сергея.

- Все идем дальше, - ответил и он.

***  ***  ***

Гнилостный запах шел не от воды. Он слишком засмотрелся, как в чуть мутноватой лужице, поднимая со дна ил, круги нарезала маленькая рыбешка. Она попалась. К ней присосались к животу две жирные пиявки сразу. Рыбка эта была совсем мелюзгой и умирала, скользкие кровососы медленно убивали ее. Как она вообще перебралась из заводи в эту лужу, было непонятно, земли между ними потому что лежала полоска метра в полтора. Может, какая птица перенесла икринку на лапах или та же жаба. Но выросла, вероятно, эта рыбешка уже в луже. В ней и нашла свою смерть.

А затем он увидел, откуда исходил запах. Устав смотреть на судороги несчастной живности, нашедшей согласно законам естественного отбора свой конец, Сергей перевел взгляд через лужу на бережок заводи. И там, чуть левее, метрах в шести-семи, увидел кости. Косули или мелкого оленя. На них осталось немного жил и мяса, обрывки шкуры, птицы и мошкара не успели все уничтожить. Запах разложения тянулся именно оттуда.

- Следы зубов на большеберцовой кости, - произнес Артем, склонившись над останками. Долго смотрел на них, потом пихнул сапогом. – Крепкие зубы, не собачьи, – заключил он. Затем, подойдя к месту, разобранный скелет осмотрел уже Сергей. И к выводу пришел точно к такому же.

После того, как они расстались со своим проводником, все трое еще раз воспользовались снадобьем деда Архипа, что б волк не учуял их присутствия. След его встречали еще трижды. И всякий раз он уходил в различных направлениях. Одним отпечаткам было дня два, другим – несколько часов. Будто этот волк являлся завсегдатаем местных болот. С одной стороны, это было понятно им, как охотникам, мелкой живности тут попадалось немало, виден был даже кабаний след, следы косуль, зайцев, лис. Болота не были сплошной топью и чередовались с просторными участками суши. Почти полкилометра недавно отшагали по твердой земле, попалось всего два крохотных озерца, прежде чем начались сплошные заводи. Зверье лучше человека знало местные тропы, ходило тут не боясь. Может, волку было здесь просто комфортно? Так проще стало б рассуждать, если б волк этот был обычным зверем. Артем склонялся думать, что оборотень по какой-то причине охранял лесную, был у нее в услуженье. Если она имела свои «глаза» в деревнях, поддерживала с ними связь, управляла ими, то отчего не суметь накинуть невидимый аркан на шею волку? О силе самых старых лесных ведьм они не знали почти ничего. Верно сказал дед Архип, кто бы их еще таких повстречал. И это незнание начинало причинять беспокойство. Сергей чувствовал, что оба опытных охотника напряжены. Стас еще шел довольно легко, но Артем все чаще озирался, перестал совсем говорить и ружье снял с плеча, держал его на весу. Если доверять отметке, оставленной Кристиной на карте, то до жилья лесной ведьмы, затерявшегося в этих болотах, оставалось менее трех километров. А волк ходил где-то близко, потому что самый первый найденный след был свежим. Может, снадобье и было хорошим, чутьем своего носа зверь их не чуял. Зато запросто мог увидеть издалека глазами. И наблюдать. Не важно, что силы его днем были не так велики, как ночью. Ну, так говорили по крайней мере. Сергей правда убедился пару лишних ненужных раз – охотники знали не все и могли иногда ошибаться. Одна только первая их ошибка стоила жизни Михалычу, самому опытному и бывалому из них. Не ошибались ли сейчас? А если ошибались, то чем для всех обернется этот новый просчет? Кажется, он начинал понимать, почему без раздумий согласился идти со старшими охотниками до конца во чтобы то ни стало. Не потому, что был уверен в их правоте. Потому, что надеялся помочь, рассчитывал, что его присутствие хоть как-то минимизирует риски. Удержать он их не мог, а если бы кто и приехал вместо него на замену, то чем бы это стало лучше? Количеством охот на оборотней за плечами или уверенностью в своем опыте? Он уже видел, как в Африке самые опытные солдаты умирали от укола в палец. Кто же в такое поверит, что заражение может начаться за несколько дней? А потом не поможет и ампутированная рука, когда ко всем горестям вдобавок прицепится какая-нибудь заразная лихорадка. Да-да, не раз наблюдал такое…

Два километра. Ровно столько, если верить карте, оставалось до логова ведьмы. Лишь бы только не ошиблась Крис, указывая им на это место. Перед последним рывком остановились передохнуть на несколько минут на очередном клочке суши. Воды вокруг стало несоизмеримо больше, болота все сильнее походили на то, что описывал в своем произведении сэр Артур Конандойл. Только «собака Баскервилей» ни разу больше не проявила себя, не было слышно ни ее голодного воя, ни новых следов волка не попадалось на пути. Может, досюда, где так много воды и почти не видно троп, где совсем не осталось больших островов среди полчища темно-зеленых кудрявых кочек, лохматый не доходил вовсе? Дичи в изобилии здесь было уже не встретить, людей и подавно, что ему делать тут? Разве что нырять за рыбой да плавать за редкими цаплями с утками. Особенно много в этой части болот стало встречаться того, что водилось под поверхностью воды. Круги от кишевшей там живности, расходились равномерно, что-то булькало, стрекотало, квакало и жамкало. Какая-то змейка, уж или гадюка - издалека разглядеть ее не удалось – несла свою голову бережно над водой к берегу. Видно и ей бедняге пришлось ради пропитания спуститься с тропинки в воду.

- Не шевелись, - тихо проговорил Стас, спокойно затягиваясь сигаретой, присел рядом с ним. – И башкой не крути.

Сергей, поняв, что что-то происходит, замер. По спине прошелся упреждающий холодок.

- Слева от меня, метров сто или больше… - произнес охотник, продолжая тихо курить. Артем стоял к ним спиной. Он тоже все слышал, но пока не поворачивался, смотрел вдаль, как и прежде.

Не двигая шеей, Сергей попытался глазами ощупать ту местность, на которую указал Стас. Заводи, кочки, рогоз, камыши, корявые ивы. Два маленьких островка. И на одном из них увидел вдруг, как показалось ему, какое-то шевеление в стоячей зелени. Так, будто ветерок слегка дунул и тут же отпустил, качнул только не всю поросль, а часть ее, в одном месте. Будто кто-то засел там и притаился, ворочался, обустраивался поудобнее. Далеко, но что-то же явно было видно.

- Здоровый зверюга… - выдыхая сизый дым, произнес Стас. Он точно разглядел его лучше. Добавил зло, но сдержанно: – Только тут тебе не лес, мразь. Здесь ты как на ладони…

Теперь повернулся и Артем. Запрокинул голову, делая вид, что пьет из бутылки воду, а сам смотрел наискось туда же. Рука Сергея медленно поползла и коснулась висящего на плече приклада ружья. Проверила, там ли оно, хоть плечо и лопатка ощущали стволы без этого.

- Предлагаю немного свернуть, - так же тихо произнес Стас. – Плыть за нами ему дальше будет тяжело – пути разойдутся в стороны. Вот сами и подберемся чуть ближе, поможем лохматому. Пойдем вдоль той полоски островков…

Часть 6